Его рука шарит по молнии, и я смутно вижу толстую форму его члена, когда он приподнимается надо мной, набухшую головку, толкающуюся у моего входа.

— Боже, девочка, мне так нравится быть внутри тебя, — пробормотал он, наклоняя голову, чтобы поцеловать меня. — Чувствовать, как ты все еще трепещешь вокруг меня, все еще кончаешь для меня... — Он стонет, проталкивая в меня свой член, и я сжимаюсь вокруг него, получая еще один гортанный стон, когда его рот прижимается к моему.

Мне все равно, что я чувствую вкус себя на его губах, его рот все еще блестит от моего возбуждения, его привкус на моем собственном языке, смешивающийся со сладостью того, что было раньше. Я хочу, чтобы он поцеловал меня, хочу ощущать его губы на своих, его горячий язык в моем рту, когда он входит в меня так глубоко, как только может, на этот раз быстрее, чем раньше. Я чувствую, как сильно он нуждается в этом, его едва сдерживаемое желание, его член заполняет меня почти до отказа, когда он поглощает мой рот так же, как он поглощал мою киску всего несколько мгновений назад.

Он входит в меня снова и снова, каждый длинный удар уверенно и жестко, прижимая меня к ковру, трахая меня с такой потребностью, что мне становится больно за него, даже когда мое тело наполняется удовольствием от ощущения его толстого члена, заполняющего меня снова и снова. Мне нравится, когда он трахает меня вот так, жестко и грубо, напоминая мне, что у мужчины, который в остальное время так нежен и осторожен со мной, есть и более грубая сторона. Что иногда он не может контролировать свое желание ко мне, что это я заставляю его быть таким.

Руки Тео тянутся к моим рукам, сцепляя их над головой, его пальцы обхватывают мои запястья.

— Ты так приятно обхватываешь мой член, — стонет он мне в губы, его бедра содрогаются, когда он снова погружается в меня на всю длину. — Как будто ты, блядь, создана для меня. — Еще один толчок, сильнее, его руки, бедра и член прижимают меня к полу под его грузным телом, окружают запахи дров и дыма, тепло нашей кожи, его одеколон и мои духи, пот и секс, и я чувствую, как мое тело напрягается, распутывается, очередная кульминация захватывает меня еще до того, как я осознаю ее наступление. Моя голова откидывается назад, рот открывается в крике наслаждения, и я чувствую, как губы Тео втягиваются в мое горло, когда он ускоряет темп, каждый резкий удар его члена доводит меня до все более высоких всплесков ощущений, пока я не уверена, что оргазм не прекратится. Я чувствую, как головка его члена проходит по чувствительному месту внутри меня, снова и снова, пока я не вздрагиваю и не извиваюсь под ним. Его рот прижимается к моему плечу, его тело содрогается, когда я слышу его собственный оргазм, его член пульсирует внутри меня, когда я чувствую, как он наполняет меня своей спермой.

После этого он переворачивается на спину, прижимая меня к своей груди. Рядом с нами мерцает огонь, и я опускаю голову ему на плечо, размышляя, может ли так быть всегда. Если это, в буквальном смысле, период медового месяца или если Тео всегда будет таким хорошим мужем, если наша связь будет углубляться и укрепляться со временем, если это место станет нашим домом. Место, с которым связаны годы воспоминаний, место, где мы сможем строить жизнь так, как хотим, не считаясь со всеми ожиданиями, которые возлагались на нас обоих в Чикаго.

И я удивляюсь, почему я вообще об этом думаю, когда не вижу никакого пути, на который я встала.

— Я бывал здесь так часто, как только мог, — тихо говорит Тео, нарушая долгое молчание, пока мы лежим рядом. — Но не думаю, что я наслаждался ночью в этом доме так сильно, как этой. — Он поворачивает голову ко мне, наклоняя мой подбородок вверх, так что его зеленые глаза смотрят прямо в мои. — Я рад, что решил жениться на тебе, Марика.

Поцелуй, который он прижимает к моему рту, избавляет меня от необходимости сразу же пытаться скрыть, как на глаза наворачиваются слезы. Но мне все равно приходится быстро смаргивать их, борясь с нахлынувшими эмоциями, и я знаю, что должна сказать ему то же самое. Я бы так и поступила, если бы все еще была полностью сосредоточена на игре, которую хочет от меня брат, а не на путанице чувств, которую Тео пробудил во мне. Но я обнаружила, что не хочу лгать ему, что просто смешно, учитывая, что большая часть того, что между нами, это ложь, и всегда была ложью.

Целая серия лжи, до, во время и, конечно, после.

После не будет, думаю я, чувствуя, как его рот переходит на мой. Он будет мертв. И боль, пронзающая меня при этой мысли, сильнее, чем должна быть. Он будет мертв, и это будет моя вина.

Я отстраняюсь от поцелуя, обхватывая себя руками. Я стараюсь не выглядеть так, будто отстраняюсь от Тео, но, судя по тому, как меняется выражение его лица, думаю, мне это не совсем удалось.

— Я все еще очень устала после перелета, — шепчу я, а затем, чтобы смягчить то, что он может понять из этого, заставляю себя улыбнуться. — Пойдешь со мной в постель?

— С удовольствием, — пробормотал Тео, еще раз потянувшись ко мне, прежде чем помочь подняться с ковра. Когда мы собираем мою одежду и отправляемся наверх, чтобы провести первую ночь в нашей постели здесь, у меня возникает ужасное, тонущее чувство, что на кону не только жизнь Тео…

Но и наши с ним сердца.

ТЕО

Я благодарен, что назначил встречу с Королями на следующий день, потому что встать с постели, когда рядом Марика, оказалось сложнее, чем я предполагал.

Я не ожидал, как будет хорошо, что она здесь. Я знаю, что она росла единственной дочерью пахана Василева, ее баловали, и мне было интересно, как она отнесется к этому дому. Он далеко не деревенский и не простой, роскошный и добротно сделанный, оснащенный всеми современными удобствами и всем, что только может понадобиться для комфорта, но это не позолоченный особняк, к которому она привыкла. Это нечто среднее, и я подумал, понравится ли ей это, не будет ли она раздражаться из-за отсутствия персонала и того, что я планировал сам готовить здесь еду.