Мне все равно. Пусть делает, что пожелает… я не боюсь…

Я уселась у стенки, согнув ножки в коленях и уложив рядом рюкзак. Перебирая пальцами волосы, потирая виски, пыталась не думать о нем. О его словах…

Терпеть не могу, этого парня. Больше всего на свете… терпеть не могу…

И как я могла думать о дружбе с ним? Он жаждет моих страданий, он хочет видеть, как разбивается мое маленькое сердечко… снова.

Ледяной Мальчишка… жестокий, зловредный… плохой.

Он плохой.

Просидев какое-то время на месте, я заметила знакомую группку музыкантов, направляющихся к лестнице.

— Эй, вы узнали в каком кабинете будет проходить выступление?

Парни остановились, переглянулись и странно ухмыльнулись, глядя на меня. Тут же уловила этот неприятный сальный взгляд, таким же частенько окидывает жених Ирки.

Я поправила юбку, гармошкой задравшуюся гораздо выше коленей, и нехотя поднялась, забирая с пола рюкзак. Один из парней зашагал ко мне, высокомерно приподняв голову и оттопырив губу.

— Жюри ждут в аудитории 123-б, — протянул музыкант неприятно улыбаясь. — Давай проводим тебя, детка.

— Не стоит! — дерзко воскликнула я, отшагивая подальше. — Сама дойду.

— Уверена? — парень сделал столько же шагов ко мне, сколько я до этого от него. Я уперлась в стену, почувствовала холод затылком. — Ты же первокурсница. Не заблудишься?

Музыкант поставил ладонь возле моего плеча, не давая пройти. Наклонился, обдавая табачным ароматом. В животе неприятно свело, меня затошнило.

— Не заблужусь, — твердо ответила я, глядя прямо в глаза наглого парня. Показывая ему, что я не из боязливых.

— Хорошо, — ухмыльнулся музыкант. — Давай, зажги, птичка.

И он ушел к парням, все также поджидающих его у лестницы. Они еще раз глянули на меня со смехом.

Настороженно переждав минут пятнадцать, чтобы они ушли, и быть может, начали выступать вперед меня, я пошла в названую аудиторию.

Когда подошла, дверь распахнулась, и оттуда вышла женщина в строгом длинном платье.

— Там кто-то выступает, или уже можно?

Она обернулась и удивленно прошлась по мне взглядом, через такие же строгие, как и ее платье, очки в темной оправе.

— Ты будешь выступать? — холодным тоном переспросила меня, высоко приподнимая бровь.

— Ну да, — решительно отозвалась я.

— Странно, мне показалось, больше нет желающих.

— Есть, как видите, — хмыкнула я.

— Девочка моя, а ты уверена в своих силах?

— Да-а, — начиная раздражаться от ее снисходительного тона. — Я же пришла.

— Что ж… — поправив очки, она распахнула передо мной дверь. — Проходи, коль не шутишь… Я же только рада.

В аудитории было темно, высокая сцена почти не освещалась, лишь на экране, вытянутом вдоль стены горела блеклая надпись: «Спасибо за внимание!» А под надписью красовались какие-то непонятные чертежи.

Я прошла в центр сцены и огляделась. Так тихо… лишь короткие шепотки звучат… Прищурилась, но разглядеть ничего не смогла. Наверное, жюри где-то там, вдали сидит.

— Извините, у нас внезапно возникли какие-то проблемы со светом, — произнес голос из темноты. — К сожалению, мы ничего не можем поделать. Но это не должно сильно помешать. У вас все готово?

— Да, — закивала я.

— Хорошо, ставьте флешку и приступайте, на сегодня вы последняя.

Я уверенно подошла к стойке, на которой стоял небольшой ноутбук, бросила рюкзак, и вставила флешку. Включила музыку со световыми эффектами и вернувшись в центр, широко улыбнулась и приступила отжигать.

Дэнс, дэнс, дэнс!

Руки врозь, ножку вперед, покрутила, хоб!

Попу соблазнительно выставила, хоб, хоб, хоб!

Подпрыгнула, грудь вперед, и по кругу, аля «танец живота» только грудью. Но потом и бедра пустила в работу.

Хоб, хоб, хоб. Из стороны в сторону. Покружилась.

Голову вперед, наклонила, волосами потрясла, словно я рок-звезда, и назад, и снова вперед, и хоб!

«Взмах попой» раз, два три. Юбочка в размашку. Я сама Мерлин Монро.

Раз, два, три.

И взлетела, подрыгала коленками.

Легла на пол, поерзала там в роли половой тряпочки, ножками в воздухе пошерудила, вскочила и еще раз попой Хоб!

Хоб!

— Дэээнс! — протянула на высоких нотах под конец, помогая исполнительнице вытянуть песню.