Попав, наконец, на Гриммо, Драко приступил к последним приготовлениям. Дело в том, что месть Амбридж он назначил на день заседания Визенгамота. Ну не мог же он пропустить такое зрелище!

Кричер разбудил его ночью.

— Я принес! — сказал домовик, передавая тряпицу с завернутой в неё драгоценностью.

Накинув мантию, Малфой вызвал по камину крестного. Северус, дремавший в кресле в ожидании, сразу встрепенулся.

— Достал? — спросил он, оказавшись в Блэк-хаусе.

— Да, ты был прав, у нее в доме есть чары против проникновения магов, а вот против домовиков никакой защиты.

Пройдя в кабинет лорда, где на столе лежала толстая книга в кожаной обложке, Драко раскрыл её на месте, где лежала закладка, и передал Снейпу. Тот внимательно прочитал отмеченные части.

— Ты ведь справишься, Северус? Я не смог, несмотря на поддержку магии рода. Сил хватает, а вот концентрации — нет.

— Конечно, справлюсь, — флегматично заверил Снейп. — Заклинание на две страницы, только и всего! Жаль, я не увижу результата воочию, но ты мне покажешь в думосборе.

Снейп, взяв у крестника кольцо, принадлежавшее Амбридж (умелый Кричер снял прямо со спящей, с этим перстнем Долорес не расставалась даже в кровати), нараспев начал произносить заклинание. Темной магии в нем не было, на первый взгляд, конечно.

Когда все было закончено, Кричер вернул кольцо, Снейп отправился в Хогвартс, а Драко лег досыпать. Как там написано на карте Мародеров? Вот-вот, завтра и он скажет помощнице министра: «Шалость удалась!»

Как будто издеваясь над его решительным настроем, ночью Драко приснился кошмар.

Он увидел себя четырнадцатилетнего, в мантии лорда Блэк, сидящим рядом с Артуром Уизли в зале суда. Судили Нарциссу, а Люциуса уже увели.

Он ясно все видит, но не слышит ни слова из речей Фаджа и Амбридж. Вот Дамблдор ставит вопрос на голосование, а Драко, в недоумении, что ему не дают слова, как члену Визенгамота, пытается встать, но Артур, как три года назад, удерживает его. Малфой пытается вырваться, но безрезультатно — становится отчетливо слышен голос Дамблдора: «Нарцисса Малфой приговаривается к пожизненному заключению за попытку пересмотра дела…»

Драко проснулся в поту, сердце бешено колотилось. Наколдовав воды, он залпом выпил стакан. Это сон, и он ничего не значит! Поспать еще? Время есть, заседание назначено на десять утра. Но возможность увидеть еще раз в своем сне Дамблдора, выносящего приговор матери, изощренный, как и все, что делал этот волшебник, заставила его сразу отмести эту мысль.

Без аппетита позавтракав, Драко послонялся без особой цели какое-то время по особняку, заходя то в библиотеку, то в кабинет, то в хранилище, пока Кричер не позвал его одеваться.

Повертевшись перед зеркалом в сливовой мантии, Драко остался недоволен: этот цвет решительно не шел ему. С самого пробуждения его преследовало неясное раздражение, все не нравилось и действовало на нервы. Абсолютно неподходящее настроение перед первым появлением в Визенгамоте.

Он не позволит мерзкому старику, пролезшему даже в его сон, испортить его начинания! Не важно, что сливовый не его цвет, не важно, что он толком не знает, что именно говорить в суде, — Вальбурга, конечно, многое прояснила, но ведь все зависит от ситуации. Важно то, что сегодня он, Драко Люциус Малфой, лорд Блэк, отправляется в Визенгамот с важной миссией — добиться освобождения матери, чего бы это ему ни стоило. Если придется вцепиться в длинную белую бороду и встряхнуть Великого светлого так, чтобы бубенцы зазвенели, он это сделает. Нарцисса Малфой не должна больше и дня провести в Азкабане!

Подхватив трость отца, а вернее, уже свою собственную, Драко, простившись с Вальбургой и Кричером, наперебой выкрикивающими ему пожелания удачи, камином отправился в Министерство. По совету бабушки он прибыл пораньше, чтобы пообщаться со своими единомышленниками.

Молодой лорд сразу привлек к себе внимание. Находившиеся в зале волшебники отвлеклись кто от своих дел по подготовке к заседанию, кто от бесед с другими членами Визенгамота. К Драко заспешил Тиберий Огден. Судя по его заинтересованности, он возлагал на лорда Блэка большие надежды.

— Лорд Блэк!

— Мистер Огден!

— Пойдемте, я познакомлю вас с наиболее влиятельными членами суда. Полагаю, что сотрудничество с ними принесет вам дивиденды и сегодня, и в дальнейшем.

Огден подвел Драко к небольшой группе магов, стоящих поодаль. После взаимных представлений и расшаркиваний началась словесная эквилибристика, когда то, что хочешь сказать, не говоришь прямо, но твой собеседник тебя, как ни странно, понимает. Малфой хоть и испытывал с непривычки трудности, но справлялся вполне прилично. Собеседники были настроены не просто благожелательно, они почти открытым текстом говорили о том, что надо пересмотреть политику, проводимую Министерством в последние годы, и что кому, как не им, представителям лучших семей Магбритании, поменять этот курс на более подходящий.

В самый разгар беседы Драко услышал самый ненавистный голос на свете.

— Драко, мальчик мой, ты не в школе? Как же твои уроки, ведь четвертый курс очень сложен.

Дамблдор! Одной невинной фразой, сопровождаемой мягкой понимающей улыбкой, так спустить его на землю, показав, что его место за школьной скамьей, его удел — зубрить под руководством опытных наставников, а не лезть в политику!

Старейшины во главе с Огденом не вмешивались. Ожидая, что ответит будущий член Визенгамота, они таким образом, как на экзамене, проверяли, не поторопились ли они авансом посчитать лорда Блэка стоящим своего времени и способным быть им полезным в предстоящем начинании.