Я делаю глубокий вдох отчаянья. Допустим, это действительно тот самый адвокат, которого расхваливал Ливе Манроуз. Допустим даже, что первое впечатление может быть ошибочно и мне не стоит судить человека по одежке... и по запаху.

— М-да, — произносит Илиас, прочистив горло и положив перед собой исписанный лист, — плохи наши дела. Содержание семи подпольных борделей, сбыт опиума и гашиша в особо крупном размере, прилюдное мочеиспускание и демонстрирование окружающим своего...

— Э-э! Погодите, дамочка!.. — У меня возникает непреодолимое желание ущипнуть себя, чтобы убедиться, что это не очередной сон, поскольку градус идиотизма явно зашкаливает. — Я не содержал никакие бордели! И опиумом с гашишем не торговал!

— Эй, эй, не кричи так громко, голова болит, — морщится Илиас Тираль. — А в остальном очень даже хорошо! — Она мне подмигивает. — Если будешь на суде говорить с такой же уверенностью, считай, что половина победы у нас уже в кармане.

— Да нет же! В смысле... я здесь по другому делу.

— Правда? — Адвокат удивленно хлопает глазами. — И по какому?

— Ну, я это... в шахматы играл.

Илиас принимается торопливо перебирать листы с записями.

— А-а. Точно-точно, припоминаю... — Она кладет перед собой новый лист и кивает. — Семнадцатый Доминион, клан Пурпурных Стрекоз... М-да, уж лучше были бы бордели, наркотики и демонстрирование окружающим своего жужулика. Ты точно уверен, что дело в шахматах? Может, ты все-таки показывал кому-то...

— Да не показывал я никому своего жужулика! — Я мысленно проклинаю и Илиас, и Ливе, что посоветовал обратиться к ней за помощью. От такой помощи у меня сердечный приступ случится раньше оглашения приговора в суде.

— Ладно, ладно. Шахматы так шахматы. — Илиас тяжко вздыхает и пробегается взглядом по записям. — Мистер... Грэй, верно?

— Ну... вообще вроде как лорд Грэй... хотя вряд ли это принципиально.

Илиас смотрит на меня, как на полоумного.

— Конечно, это принципиально! Так, у меня не хватает о тебе данных, так что давай немного приоткроем эту завесу. Итак, имя — Грэй, верно?

— Да.

— Родовое имя?

— А?

— Родовое имя.

— Мое?

— Ну не мое же! — Илиас трясет головой, отчего очки на ее лице окончательно перекашиваются. — Тебя что тут, по голове били чем-то тяжелым?

— Да вроде как нет...

— Ну так в чем проблема назвать свое родовое имя?

Пришло время мне чувствовать себя полнейшим кретином. Обидно признавать, но то ли при мне никто из клана этого не упоминал, то ли я умудрялся пропускать это мимо своих ушей... Даже не знаю. Почему-то я не придавал этому значения. Скорее всего, зря.

— Я... забыл его.

— Забыл свое родовое имя? — Илиас стягивает очки с переносицы и протирает запотевшие линзы краем рукава. — Как можно забыть свое родовое имя?

— Видите ли, у меня... особая ситуация.

— Ну конечно. Я сразу поняла, ты у нас парень особенный. — Илиас хмыкает и цепляет очки обратно. — Ладно, давай дальше. Возраст?

— Э-э... — Признаться, эту тему мы тоже не особо затрагивали с Конфуцием. Кажется, он лишь как-то упомянул, что в Метафизический Университет можно поступить лишь до двадцати лет. — Ну, пусть будет восемнадцать.

— Что значит «пусть будет»? — Адвокат резко подается вперед, так, что мне в глаза бросается часть ее весьма обширных форм, и прикладывает ладонь к моему лбу. От запаха перегара я едва не теряю сознание. — Температуры вроде нет, странно. — Она возвращается на свое прежнее место и делает пару пометок карандашом. — Получается, ты не не помнишь ни своего родового имени, ни точного возраста. Верно?

— Что-то... вроде того.

— Допустим. Однако ты заявил, что являешься лордом. Где твое владение?

— Мое владение? — Должно быть, постоянно переспрашивая я выгляжу полнейшим кретином — не хватает только капающей по подбородку слюны. — В каком смысле?

— Ну ты ведь лорд — значит, должен владеть землей. Или как, по-твоему, присваивается титул «лорда»? За красивые глазки? — Не дождавшись от меня ответа, Илиас разводит руками: — Слушай, парень, ты что, с луны свалился?

— Вы не поверите, — вздыхаю я, — но ваше предположение очень близко к истине.

Илиас хмурится и в очередной раз поправляет очки, потом убирает на бок налипшую на лоб прядь густых волос.

— Слушай, парень. Мне, конечно, немало заплатили, чтобы я пришла на эту встречу — но все же я не нанималась участвовать в каком-то апофеозе кретинизма, поэтому...

Она начинает вставать со стула, и я спешно протягиваю в ее сторону руку:

— Постойте! Прошу, дайте мне рассказать, что произошло, и вы поймете, почему я так... странно себя веду.

Илиас медлит, но все же садится обратно.

Собравшись с духом, я начинаю рассказ.