И еще один пример — самый показательный. Сериал «Отчаянные домохозяйки» шел с 2004 года, а потом его автор Марк Черри на 15 лет выбыл из индустрии. Он делал проекты про служанок, горничных, но все это не работало. А потом вдруг большие данные показывают, что люди соскучились по простым историям, и ему заказывают «Почему женщины убивают» — и это хит. По той же причине вдруг возвращается «Декстер», в котором совершенно старая этика, старая драматургия, старые способы развития характеров и событий. Это оазис простоты и легкости посреди всех этих премиальных драматических сериалов про убийц: ты смотришь и как будто бы возвращаешься в 2007—2013 годы.

Еще есть пример сериала «Друзья», который сейчас все вновь пересматривают — и в том числе зумеры, которые в нулевых могли про него и не знать. Секрет успеха «Друзей» состоит в том, что это история максимально чистой межчеловеческой коммуникации. Это история о безусловной дружбе и о том, как время замирает, когда вы вместе в одной комнате. Они ведь за 10 лет почти не меняются — это не горизонтальный сериал, где есть развитие. Герои «Друзей» — застывшие фигуры, и это состояние статуса-кво всех очень успокаивает. Быть героем ситкома — это величайшее счастье, ты не умрешь, тебя не уволят, тебе не нужно ни о чем беспокоиться. Поэтому мне кажется, что к «Друзьям» мы обращаемся как к некой терапии.

Не случайно, кстати, в спецвыпуске «Друзей» они объясняли, почему не стали делать специальных серий, посвященных 11 сентября. Через 2 недели после трагедии они просто сделали титр: «Посвящается всем жителям Нью-Йорка» — и как ни в чем не бывало вышли с обычным эпизодом, где стоит точно такой же Нью-Йорк, каким он был раньше, и никто не вспоминает о трагедии. По времени у них была возможность все переписать и переделать, но они отказались. Им было важно создать безопасную среду, в которой мы можем жить и радоваться дружбе.

Кино нулевых было про безопасность. Бывает эпоха про поиски, бывает эпоха про конфликт, а кино нулевых было про обретение дома и безопасности после трагедии в Америке и роста неопределенности в мире. И сейчас мы к этому хотим вернуться.

МУЛЬТЯШНЫЕ И НЕСУРАЗНЫЕ НАРЯДЫ

Три девушки на танцполе бара «Ровесник» описывают свои наряды

Первая: Я в ярко-неоновой цветной бандане, светящейся в темноте водолазке токсичного цвета, поверх этого сарафан-платье с ярким принтом (очень загруженным), леггинсы, сумка, большая обувь, большие сережки и очень-очень яркий макияж на глазах с разными линиями. Сейчас это четко вписывается в модные тренды.

Вторая: Леопард снова в моде, леопардовые принты — я, кстати, в леопардовой футболке. Везде сейчас это вижу и точно знаю, что это отголосок из девяностых и из самых ранних нулевых. И для меня это странно — животные принты, много стразов.

Третья: Я бы сказала, это просто такой кэмп — все яркое, бессмысленное, мультяшное. Мне кажется, это обусловлено тем, что дети двухтысячных выросли. Они мечтали одеваться как феи Винкс, когда им было 5. Теперь им 21, как феям Винкс, и они могут это реализовать, вот и все.

Яна Лукина, журналист

Нулевые кажутся немного несуразными, но в хорошем смысле. Какое-то очень беззаботное время, когда люди отрывались, — и в одежде чувствовался этот отрыв. Героиней подиумов была тусовщица, girlfriend, «чья-то подружка». Еще в этом легком трэш-налете нулевых есть высокая культура мемности, в том числе в моде. Половина нарядов из нулевых выглядят как мемы, и это тоже добавляет десятилетию немного лоска. Все видится несуразным, но в этом есть своя фишка.

Когда мы говорим про моду нулевых, мы должны понимать, что это не один пласт. Мы можем условно разделить нулевые на три сегмента. Первый — начало нулевых, которое было похоже на конец девяностых — там были минимализм, тесемочки, много тоненького, одноцветного. Например, если вы посмотрите красные дорожки (церемонии встречи звезд, например, на премьере кинофильма — прим. составителей) начала нулевых, вы увидите минимум деталей, там не было ничего лишнего. Сразу вспоминается Кейт Мосс в своих однотонных платьях на тонких бретельках и с мюлями на ногах.

Если же мы говорим про конец нулевых, то это время больше пересекается с началом десятых. А десятые уже уйдут в сторону практичности, там будет больший уклон к офисной одежде, все поменяют каблуки на кроссовки. А еще произойдет культ бренда Celine, потому что мода десятых — более социальная, она активно переосмысляет гендерный вопрос. Возникнет гендерная флюидность, появятся маскулинные тренды для женщин, женственные тренды для мужчин. Будет переосмыслена и роль женщины. Если женщина нулевых — это тусовщица, которая ходит на вечеринки, то женщина десятых — работающая женщина, в пиджаке или в костюме. В 2007—2008 годах случается большой кризис — и конечно, веселье, «жирные нулевые», про которые мы любим иногда вспоминать, заканчиваются. Это чувствуется и в моде, в ней происходит спад.