Я откинулась на спинку дивана, чувствуя мгновенное отчуждение. Мне не понравился этот вопрос. Более того – он был давящим. А еще – очень глупым.

– У нас есть проблемы поважнее формы наших обращений друг к другу.

– Проблема – это уже симптом. А нам нужно найти настоящую причину. Я обратила внимание на один важный маркер в общении. Вы не могли бы ответить на мой вопрос?

– Да, я всегда так обращаюсь к мужу. Нежно и ласково, – я не смогла сдержаться и ответила недовольным тоном.

– А вы не считаете, что так обращаются к маленьким детям?

– Нет, не считаю. Мне кажется это милым.

– А вы как думаете, Сергей? – Психолог повернула голову в сторону мужа.

И тут я тоже посмотрела на него. И я видела по его лицу, что мне не понравится его ответ.

– Иногда это перебор. Особенно когда мы не одни. Или перед детьми.

– А вы когда-нибудь говорили об этом Нине?

– Нет. Не хочу ее расстраивать. Уже привык.

– И как много у вас есть того, к чему вы привыкли?

Мои глаза стали больше раза в два, не меньше. Я чувствовала, что против меня начинают активно “дружить”.

– Ирина, мы пришли сюда из-за того, что Сереня… Сергей зависим от алкоголя и напивается каждую неделю!

– Нина, а вы не думали, что это может быть из-за таких мелочей, в которых ваш супруг себя сдерживает?

– То есть, я еще и виновата в том, что он пьет? А он белый и пушистый, просто нервная система не выдерживает жены-тиранши? – я вскочила на ноги.

– Нина, я на вашей стороне. И очень понимаю ваше возмущение. Все мои слова и вопросы направлены лишь на то, чтобы помочь вытащить проблему на свет, но не для того, чтобы вас оскорбить или задеть. Я заметила, что вы взяли себе чай и даже не предложили мужу выбрать первому. И сладкое ели сами.

– А еще я попу себе сама вытираю! – Вспылила я, а потом выдохнула и отбила подачу: – А чай я ему не предложила, потому что он его не любит. Все остальное пьет из этого, кроме него. И шоколадные конфеты не любит, а обожает сосательные. Их я тоже не трогала. Но вам же все равно – лишь бы обвинить!

Я направилась на выход в разъяренном состоянии.

– Нина, вы так многим жертвуете. Смотрите, мы это уже вытащили из вас! – почти кричала мне вслед психолог.

Но я уже выскочила из клиники. А ведь как-то мелькала у меня мысль, что с блогеры-психологи могут быть шарлатанами, но я повелась на медийность. И Сереня повелся. Тьфу, то есть Сергей!

Рядом встал муж.

– Нин, ты чего?

– Чего я? А тебе все нормально? Понравилось? Словно крысы в аквариуме, в которых экспериментатор тыкает палками и смотрит, как отреагируют. Нормальные специалисты так себя не ведут, Серень.

Супруг посмотрел на меня и замялся:

– Нин, а ты можешь называть меня Сергеем. Я вырос уже из Серени.

В этот миг все силы словно схлынули с меня. Не знаю почему, просто навалилось резкая усталость и апатия. Я молча поплелась к машине, запрещая себе думать, что же делать.

Мне было плохо.

***

Скала

– Милок, с таким настроем тебе придется мне ремонт во всей квартире делать, – заметила бабуля.

Неужели, у нее впервые сочувствие проклюнулось?

– Готовь кошелек! – добавила она, и я понял – напрасно надеялся.

Я сидел на укрепленной табуретке и смотрел в потолок, впервые задумавшись о том, что зря не изучал медитации. Зверь под кожей буйствовал так, что я частями менял форму.

И старушка этому даже не удивилась! Она точно не была сверхом, но знала о нас многое. Не зря так мастерски меня переключала.

– Бабуль, а все четверо мужей людьми были?

– Да брось! У каждой разведенки бывший – нелюдь.

Нина тоже будет так про своего мужа говорить? Забавно. Особенно зная, что нелюдь тут я.

– Вы же понимаете, о чем я. – Я повернул только голову и посмотрел на женщину.

Зрение плыло. В животном облике оно и так у медведей было не самым лучшим, в отличие от слуха, а тут еще состояние приглушенной агрессии раскатывало меня в блин.

А сверху, мать вашу, намечалось примирение. И только медвежий бог знает, чего мне стоило не ворваться к Нине, не прибить муженька, который приписал мои достижения себе, и не заявить свои права истинного прямо там.

– Ой, сынок, знаешь, мои истории можно было бы сказывать, если бы я помнила. А так я благословлена: память чиста – ни обиды, ни горечи.

Ну да, а я так и поверил!

Клан бурых прекрасно зачищал всех нежданных свидетелей мира сверхов. Паковал в психушку, а там уже либо крыша ехала, либо люди верили в глюки и возвращались в обычный мир с таблетками в кармане. Но бабуля не походила на тех, кто побывал в комнате с мягкими стенами. Она слишком хорошо понимала повадки оборотней.

– Кто-то бережно прячет вас, даже если вы его не помните, – заметил я.