– А я, между прочим, не такой уж простой. Кроме того, моя двоюродная жена работает в отделе литературных диверсий.

– ...а ее троюродный муж служит в секторе научной фантастики, - съязвил я.

– О-о-о!
– протянул он уважительно, - Вы сами догадались или имели о том какие-либо сведения?

– Информация - мать интуиции, - стандартно ответил я, чтобы напустить побольше тумана.

– Ну ладно, - в голосе Чмовжа прозвучали стальные нотки.
– Вы категорически отказываетесь перейти на работу к нам?

– Категорически.

– Ну и правильно, - сказал он неожиданно мягко.
– Ради чего вам трястись в миди-модуле до самого Тау Кита? Что мы можем, на самом деле, предложить человеку такой квалификации? Право ношения галош по нечетным дням? Допуск к регенерации без ограничения срока? Талоны на облучение в полнолуние? Наверное, у вас, на Земле, и так все это есть.

– Подумаешь, - сказал я, - пустяки какие. Да у нас это в детском саду дают на завтрак.

– Глубокий космос!
– прошептал он, прислонившись к стене.
– Какое же довольствие в этом случае положено вам!

– Да уж, - сказал я.

Его трясло.

– К тому же у меня бывают премии и гонорар, - сказал я, чтобы добить его окончательно.

Он смотрел на меня жалкими завистливыми глазами и медленно уходил в стену.

– А еще мне платят надбавку десять процентов за иностранный язык, крикнул я, но уже в пустой след; пришелец исчез, оставив на обоях лишь четыре загадочных слова: Мене, Мене, Текел, Упарсин.

Полагаю, он сделал это из чисто хулиганских побуждений, а не в рамках служебного задания, как, впрочем, и его лихая машинисточка, которая припечатала к моему незаконченному плану такой текстик, что я немедленно разорвал не только его, но и копирку, оставив себе лишь второй экземпляр, предлагаемый ныне вниманию читателей.