Мои недостатки ни от кого не скроешь.

— Назад дороги нет, Мизери, — добавляет он беззлобно. — После завершения обряда обручения ты станешь его женой. (прим. пер.: данный обряд подразумевает собой связывание шнуром, лентой или тканью скреплённые руки пары, таким образом символизируя их обязательства друг перед другом)

— Знаю, — меня не нужно успокаивать или подбадривать. Я была непоколебима в своей приверженности этому альянсу. Как и не склонна к панике, страху или внезапным переменам чувств. — Я уже делала это раньше, помнишь?

Он изучал меня несколько мгновений, пока не открыли двери в то, что осталось от моей жизни.

Это идеальная ночь для проведения церемонии на открытом воздухе: гирлянды, лёгкий ветерок, мерцающие звёзды. Я делаю глубокий вдох, задерживаю его и слушаю свадебный марш Мендельсона в исполнении струнного квартета. Согласно сообщениям энергичной организаторши свадеб, которая закидывала мой телефон ссылками, по которым я не переходила, альтист является членом филармонии у людей. «Входит в тройку лучших в мире», — написала она мне, добавив больше восклицательных знаков, чем я использовала во всех своих сообщениях с рождения. Должна признать, звучит неплохо. Даже несмотря на то, что гости растерянно оглядываются по сторонам, не понимая, что делать, пока перегруженный работой сотрудник не показывает им жестом, чтобы они встали.

В этом нет их вины. Свадебные церемонии, начиная с века эдак назад, стали исключительно человеческой традицией. Вампирское общество вышло за рамки моногамии, а оборотни… понятия не имею, что у них там происходит, поскольку я никогда даже не была в присутствии одного из них.

А если бы и была, то меня бы уже не было в живых.

— Пойдём, — отец хватает меня под локоть, и мы начинаем идти к алтарю.

Лица гостей со стороны невесты знакомы, но смутно. Море стройных фигур, немигающие сиреневые глаза, острые уши. Сомкнутые губы, прикрывающие клыки, и наполовину жалостливые, но в основном брезгливые взгляды. Я замечаю нескольких членов из ближайшего окружения отца, советников, которых я не видела с детства; могущественные семьи и их отпрысков, большинство из которых лебезили перед Оуэном и издевались надо мной, когда мы были детьми. Никого из присутствующих нельзя было бы даже отдалённо назвать другом, но в защиту того, кто составлял список гостей, моё отсутствие значимых отношений, должно быть, стало небольшой проблемой при заполнении мест.

А ещё есть сторона жениха. Та, от которой исходит жар, чуждый моему виду. Та, что желает моей смерти.

Кровь оборотней несётся по венам быстрее, громче, её запах медный и незнакомый. Они выше вампиров, сильнее вампиров, быстрее вампиров, и никто из них, похоже, не в восторге от идеи, что их Альфа женится на одной из нас. Их губы презрительно кривятся, когда они смотрят на меня, вызывающе, злобно. Их ненависть настолько сильна, что я чувствую её привкус на своём нёбе.

Я их не виню. Я никого не виню за то, что они не хотят быть здесь. Я даже не виню за шёпот, ехидные комментарии или тот факт, что половина гостей здесь так и не поняли, что звук разносится дальше, чем кто-то из них думает.

— …целых десять лет она была Залогом у людей, а теперь это?

— Спорим, ей нравится внимание…

— …остроухая кровопийца…

— Ей и двух недель не протянуть.

— Скорее двух часов, если эти животные…

— …либо раз и навсегда стабилизируют ситуацию в регионе, либо снова развяжут полномасштабную войну…

— …думаешь, они действительно будут трахаться сегодня ночью?

У меня нет друзей слева, а справа только враги. Поэтому я беру себя в руки и смотрю прямо перед собой.

На моего будущего мужа.

Он стоит в конце прохода, спиной ко мне, слушая кого-то, кто шепчет ему на ухо — возможно, своего шафера. Я не могу разглядеть его лицо, но знаю, чего ожидать исходя из фотографии, которую мне дали несколько недель назад: красивый, поразительный, неулыбчивый. Волосы у него короткие, насыщенного каштанового цвета, стриженные «под ёжик», черный костюм идеально сидит на его широких плечах. Он единственный мужчина без галстука, и при этом ему удаётся выглядеть элегантно.

Может, у нас общий стилист. Неплохое начало для брака, я полагаю.

— Будь осторожна с ним, — шепчет отец, губы едва шевелятся. — Он очень опасен. Не перечь ему.

Это именно то, что мечтает услышать каждая девушка за три метра от алтаря, особенно когда жёсткая линия плеч жениха уже выглядит недовольной. Нетерпеливой. Раздражённой. Он даже не удосуживается взглянуть в мою сторону, словно я ничего не значу, словно у него есть дела поважнее. Интересно, что шепчет ему шафер? Может, точную копию предупреждений, которые получила я.

Мизери Ларк? Не нужно быть осторожным. Она не особо опасна, так что можешь смело перечить ей. Что она тебе сделает? Бросит в тебя валик для ворса?

Я тихо фыркаю, и это ошибка. Потому что мой будущий муж это слышит и наконец поворачивается ко мне.

Душа уходит в пятки.

Ноги заплетаются.

Шёпот стихает.

На фотографии, которую мне показали, глаза жениха казались обычного, ничем не примечательного голубого цвета. Но когда они встретились с моими, я осознала две вещи. Первая: я ошибалась, на самом деле у него странные бледно-зелёные глаза, почти белые. Вторая: отец был прав — этот мужчина очень, очень опасен.