Раздается одобрительный рев и аплодисменты, многие поднимают бокалы.

Откуда-то сзади доносится женский голос: «Психопат Джо!», ему вторит мужской, из другого угла: «Психопат Джо!» Потом эти слова подхватывает Большой Дугги, и Томми Ву, и даже Диззи Спенсер, и вот уже все эти супер-стильные, супер-деловые профи в черных костюмах скандируют его имя. Нарастающий вал захлестывает Джо с головой и, кажется, поднимает его в воздух, а он ревет, как огромная горилла, и клянется богом, что обнимет каждого, всех и сразу, и даже пытается это сделать, а потом обнаруживает в своих объятьях маленькую, развязную, темноволосую красотку с умопомрачительными ногтями на ногах. Когда он подхватывает ее на руки для страстного поцелуя, никто уже и не помнит, что именно Полли Крейдл первой выкрикнула его имя, а ее брат был вторым.

Позже, когда главный зал «Паблума» пустеет, рядом с Мерсером Крейдлом остается один-единственный мужчина в черном костюме. Мерсер подводит его к Джо Спорку. Мужчина высок, бледен и очень серьезен. Джо Спорк пожимает ему руку.

– Мистер Спорк, – произносит он. – Меня зовут Саймон Аллейн.

– Рад знакомству. Спасибо, что пришли.

Глава Благородного Братства Бодрствующих молча кивает. Выглядит это очень солидно. Служба обязывает.

– Я ввязался в очень нехорошую войну, мистер Аллейн. Хотел спросить, не желаете ли вы встать на мою сторону.

– Я так и понял. Увы, мы этим не занимаемся. Даже по просьбе дорогих друзей.

– То есть, вы отказываетесь?

– Да. Подобные дела должна решать полиция.

– Хорошо. И все же я хотел бы довести кое-что до вашего сведения.

– Что же?

– Билли Френда убил Воган Перри.

Саймон Аллейн не моргает, даже бровью не ведет. Тем не менее Джо Спорк чувствует, что полностью завладел его вниманием.

– Правильно ли я понял, что Воган Перри имеет какое-то отношение к происходящему?

– Непосредственное. Почти.

– Почти?

– Видите ли, он уже не вполне тот, кем был раньше. Это другой человек. Еще страшнее.

– Страшнее.

– Гораздо страшнее.

– И вам известно, где он?

– Да.

Саймон Аллейн на минуту устремляет взгляд в пустоту. Затем вновь кивает.

– У Братства Бодрствующих есть дело к брату Вогану, кем бы он ни был теперь.

Еще чуть позже, когда в комнате уже никого нет, в полной тишине…

Телефонный разговор.

– Алло? – осторожно спрашивают на другом конце провода.

– Здравствуйте, – произносит Джо. – Вы знаете, кто я?

– Что ж, я точно знаю, кем вы быть не можете. Однажды я послал одному славному малому целую уйму носков, и голос у вас точь-в-точь как у него. Того малого потом обвинили во всех смертных грехах. Правительство считает, что он чуть ли не ходячий Армагеддон. Из-за него даже внесли поправки в Закон о правах человека и приняли кучу сомнительнейших законов. Напрасно, если хотите знать мое мнение. Закон есть закон, его не просто так составляли. Представляете, ко мне даже приезжал полицейский – расспрашивал о том пареньке.

– Простите меня.

– Боже, так это и впрямь вы! Неслыханно!

– Да, пожалуй. Надеюсь, у вас не будет из-за меня неприятностей.

– Нет-нет! Полицейский меня даже насмешил. Я ему сказал, что вы питаетесь сырым мясом и изрыгаете пламя. Кажется, он это уже знал.

– Хм. Ну да.

– Но зачем, ради всего святого, вы мне звоните? Разве у вас нет других дел вроде похищения сабинянок и прочих гнусностей?

– Как успехи в гольфе?

– Боже, ну и вопрос. Знаете, по-моему, я ненавижу гольф. Никогда его особо не любил, а теперь я думаю, что он сведет меня в могилу. Гольф и членство в гольф-клубе. Признаюсь вам чистосердечно, потому что вы вряд ли захотите пожаловаться на меня правлению. А если и захотите, никто в здравом уме вам не поверит.

– Действительно.

– Не в обиду будет сказано, я очень сомневаюсь, что вас действительно интересует гольф. Мне кажется, вам сейчас малость не до того.

– Вы правы. Я звоню попросить вас об одолжении.

– Крайне маловероятно, что я соглашусь. Вы – грешник.

– Понимаю.

– Надеюсь, я не услышу предложение, от которого нельзя отказаться? Мне не начнут подбрасывать в постель окровавленные лошадиные головы?

– Мне всегда было жаль бедную лошадь. Она тут вообще ни при чем, согласны?

– О да. Хотя лошадей я ненавижу даже сильнее, чем гольф. Внуки сейчас увлекаются верховой ездой. Времени на лошадь уходит больше, чем на жену, а тут мне аж четырех подкинули, потому что десятилетка, безусловно, не в состоянии сам позаботиться о животном.

– О. Ясно. Нет, это предложение иного рода. При желании вы можете ответить на него «нет». Я почти уверен в вашем отказе. И все-таки считаю своим долгом спросить.

– В таком случае готов вас выслушать, дабы отказать со знанием дела.