Лева не скрывал удивления, когда я почти дословно пересказал весь его вчерашний «учебный материал».

– А как ты это у тебя получилось, ты же ничего не записывал?

– У меня так мозги устроены, все, что я слышу, читаю или вижу, конечно, если я это делаю хоть с каким-то усердием, откладывается в памяти, а когда вспоминаю, я просто это вижу. Вот и все!

– Так, значит, у тебя образное мышление, – с интересом отметил Лева.

– Ну, насчет мышления не знаю, – ответил я с усмешкой, – а память именно так и работает.

– Так тебе уроки учить – раз прочитать.

– Раз прочитать – это я только запомню, а выучить – это еще нужно понять, что прочел, а тут у меня далеко не всегда получается.

Лева помолчал, а потом спросил:

– Раз все образно воспринимаешь, наверное, ты стихи пишешь?

Я ответил не сразу, мне не хотелось говорить на эту тему.

– Иногда.

– Почитай.

– Не сейчас.

После уроков мы с Левкой встретились у террикона, затем он меня подвел к барыге, которую звали Ольгой, и представил.

Ольга смерила меня с ног до головы, наверное, так оценивают лошадь, разве что зубы не посмотрела, и, похоже, осмотром осталась довольна.

– Тебе семнадцать. – то ли утвердительно, то ли вопросительно сказала она, – А меня зови Олей, тебе вообще работать приходилось?

– Мне не семнадцать, а шестнадцатый, и я нигде не работал.

Ольга внимательно посмотрела мне в глаза и негромко произнесла:

– Запомни, тебе семнадцать, а впрочем, ты можешь завтра не приходить, если окажется не по силам. Ну ладно, поживем увидим, а сегодня поработаешь с Валентином. Валек, иди сюда!

К нам подошел еще молодой, но уже изрядно потасканного вида мужчина.

– Чего звала?

– Вот тебе напарник, зовут Саша. – Ольга кивком головы указала на меня.

Валек окинул меня недовольным взглядом.

– А на хера он мне!?

– Не на хера, а бери его и идите работать, – властно проговорила Ольга, – вечером расскажешь, как он.

Валек недобро посмотрел на меня тяжелым взглядом.

– Ладно, хер с тобою, – недовольно проворчал он и, обращаясь ко мне, спросил:

– Тебе-то хоть шестнадцать есть?

– Мне семнадцать, и я еще нигде, ни с кем не работал, и тебе я еще ничего не сделал плохого. – раздраженно ответил я.

– Ладно, не кипятись. Идем работать, по дороге расскажу, что к чему.

Вот так и началась моя трудовая деятельность.

Когда совсем стемнело и работать было невозможно, мы спустились вниз. Тут уж Валек оторвался на меня и было за что. Случилось так, что я чуть-чуть замешкался, а уже начали качать породу и я мог попасть под летящий прямо на меня здоровенный камень, тем более что я его не видел.

Спас меня Валек, он в последний момент дернул меня за руку так, что я пролетел пару метров, а порода пронеслась мимо под аккомпанемент отборного мата Валька. Я понимал, что я ему обязан жизнью, но тем не менее слушать его матерные нотации было неприятно. Повторить все, что он сказал в мой адрес, я не смог бы хотя бы потому, что значения отдельных слов я не понимал, а некоторые из них слышал впервые. Успокоившись, закончил свою пламенную речь он словами:

– В следующий раз я тебя сам прибью, хуй мамин!

Смеялись все, кто слышал, кроме меня, конечно, но абсолютно бессмысленное словосочетание «хуй мамин» обрело смысл – оно стало моей кличкой и уже через несколько дней даже те, кто знал забыли, что меня зовут Саша, только Хуй Мамин, или Мамин Хуй, что для меня не имело разницы.

Домой мы в тот вечер шли с Левой вдвоем.

– Ну как первый рабочий? – спросил он.

– Еще не понял, все мышцы гудят. Хочется быстрее добраться домой и залечь беспробудным часов на двенадцать сном.

– А как же уроки? Завтра контрольная по математике, нужно подготовиться.

– Да какие там уроки, только спать! Нет, еще поесть! Иду и думаю, с чего начать.

– Ладно, дело твое. Ну че там на терриконе? Завтра пойдешь, или перерыв?

– Если смогу ходить, приду. На терриконе все нормально, но тяжело и, как оказалось, опасно.

Я в нескольких словах описал, как Валек меня спас и наградил странной кличкой. Лева рассмеялся.

– Ты, главное, не обижайся, я по себе знаю, кличка – это надолго, бывает даже на всю жизнь, поэтому хочешь или нет, но с ней надо ужиться, вот, например, меня зову Жиденок, мой папа русский, значит, по документам и я русский, но это с одной стороны, с другой стороны, мама моя по национальности еврейка и по еврейской традиции национальность ребенка определяется национальностью матери, значит получается я еврей. И вот вопрос, кто же я по национальности? Думаю, я русский еврей или еврейский русский.