Может быть, это и плохая идея, но жить. Не выживать.

Кажется, я не могу заставить свои губы шевелиться, поэтому киваю, и, похоже, это все, что ему нужно. Он берет у меня из рук стакан и ставит его на стойку, прежде чем переплести свои пальцы с моими и увести меня из бара. Я достаю свой телефон и отправляю Йен короткое сообщение, чтобы она знала, что я не умерла.

Я

Направляюсь домой. Всего хорошего. Увидимся завтра.

Йен

О, я видела. Получай удовольствие;)

Я смеюсь, когда читаю сообщение, и убираю телефон обратно в карман. Холодный воздух, когда мы выходим из бара, подобен пощечине, но он снимает куртку и набрасывает ее мне на плечи.

— Давай я поймаю такси.

Его теплый, пряный аромат окутывает меня, и, каким-то образом, что-то в нем заставляет меня чувствовать себя в безопасности. Спокойствие. Как будто голоса в моей голове стихли.

С того дня, как я ушла от Трента, я доверяла своей интуиции, своим инстинктам, и ничто в нем не кричит "беги далеко и быстро", поэтому я сразу решаю, что я в деле.

Он снова берет меня за руку, и мы отходим к краю тротуара, где он почти мгновенно останавливает машину. Это черный седан, и он не похож на обычное такси, но что я знаю?

Открывая дверь, он ведет меня внутрь, забираясь следом, и только тогда я вижу Джессику из Адского пейзажа в очереди на вход, которая смотрит на нас так, словно я только что пнула ее щенка.

Я пожимаю плечами, потому что она все равно ненавидит меня, только за то, что я существую, но я не позволю ей украсть это у меня.

Он называет водителю адрес, прежде чем снова переключить свое внимание на меня. Обхватив мою щеку рукой, он медленно приближается, давая мне время остановить его, если я захочу. Но сегодня не вечер отказа.

Речь идет о возвращении того, что у меня отняли… а это? Да, я заслуживаю вернуть это.

Даже если у меня дрожат руки.

Он пристально изучает меня, как будто ждет, что я сбегу, поэтому я закрываю глаза и наклоняюсь, прижимая руки к его груди, когда его губы касаются моих.

Он начинает мягко, неуверенно, как будто все еще дает мне время отступить, но ощущение его прикосновения ко мне воспламеняет мою душу.

Я хочу его.

Я нужна ему.

Я сжимаю пальцами его футболку, и он перестает быть таким нежным. Его руки перемещаются с моих щек на задницу, и он поднимает меня так, что я сажусь ему на колени, его куртка при этом падает на пол.

Если бы в моем организме не было такого количества алкоголя, мне было бы неловко за бедного таксиста. Но, с другой стороны, может быть, и нет. Потому что, святой. Боже, этот человек. Его пальцы сжимают мою кожу, пока его язык сражается с моим, и стон, который вырывается у него, когда я трусь об него, заставляет меня ожить.

Одна его рука перемещается с моей задницы на волосы, крепко сжимая их, и на секунду я думаю, что мне не должно нравиться, насколько жесткими его прикосновения, не должно нравиться, как крепко он меня держит, но я отталкиваю это.

Я могу любить и наслаждаться тем, что, черт возьми, захочу. Трент не принадлежит этому моменту.

Он мой.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Музыка играет на заднем плане, когда я снова прижимаюсь к нему, пока он целует и лижет изгиб моего горла, тянет за волосы, чтобы откинуть мою голову назад, обнажая меня перед собой, прежде чем прикусить мочку моего уха, посылая дрожь по всему моему телу.

Кто знал, что это будет так приятно?

— Такой хорошенький ангелочек, — бормочет он. — Такая сладкая на вкус.

Я снова прижимаюсь к нему, слегка поскуливая от того, что он прижимается ко мне всем телом.

Он отпускает мои волосы и берет меня за подбородок, заставляя посмотреть в его пронзительные зеленые глаза.

— Скоро, Ангел. Я не заставлю тебя ждать.

— Мы на месте, — кричит водитель, и я чувствую, как горят мои щеки.

Верно.

Водитель.

Упс.

Горячий парень все еще держит меня за подбородок, в приподнятых уголках его губ играет веселье от моего очевидного смущения.

— Спасибо, О'Коннор, — говорит Горячий парень, и я моргаю ему.

Он знает таксиста?

У меня нет больше ни секунды, чтобы подумать об этом, потому что дверь открывается, и я понимаю, что там стоит Эрик.

О Боже. Брось меня в яму, и пусть этот позор закончится.

— Прекрати.

Горячий парень произносит всего одно слово и снова заглушает голоса, угли внутри меня снова разгораются пламенем.