Человек медленно вытащил руку из-за пазухи, и протянул ему пластиковую папку:

– Возьми. Это тебе.

Не сделав ни одного движения, Филипп задал вопрос:

– А что это?

– Недостающий лист. К тем, что вчера тебе передал.

– Откуда он у тебя?

Человек медленно застегнул замок на куртке, и вполголоса ещё раз настоятельно попросил:

– Возьми, прошу тебя. Денег не нужно. Меня попросили тебе отдать, в руки. Вот возьми.

Филипп покачал головой:

– У меня все листы на месте, больше не нужны.

Стоявший рядом Лёха-Глист испуганно переводил взгляд с Филиппа на незнакомца, и обратно. Ситуация становилась напряжённой. «Оперативник» уже умоляющим голосом прохрипел:

– Прошу тебя, возьми. Я устал от этих чертей. Сказали: «С бумагой не возвращайся, ноги отгрызём. Отдай как хочешь». Забери, от них не отвяжешься. Они всё видят. Не могу выбросить. Забери.

Селин с улыбкой переспросил:

– А про кого ты говоришь? Что за черти?

Вдруг человек рухнул перед ним на колени, и уже выкрикивая надрывным голосом, буквально запричитал:

– Пожалуйста, возьми из моих рук! Пожалей меня! Они мне мозг выедают каждый день. А могут и целиком сожрать! Забери, или мне придётся умереть!

Опешивший от этой неожиданной эскапады Филипп, протянул наконец руку, и взял у него папку:

– Ладно, ладно – беру. Ты так не расстраивайся, это всего лишь папка. Поднимись, не стой так.

Не поднимаясь с колен, и не произнеся ни одного слова, незнакомец упёрся руками в землю, и побежал не поднимаясь, как собака – на четвереньках, в сторону проёма между домами. Филипп и его приятель ошеломлённо наблюдали за ним. Через несколько метров спец-оперативник поднялся, и уже на двух ногах быстро рванул из квартала.

– Как он резко дёрнул! – заметил Глист, и повернулся к Селину, – Ну, что там в конверте? Чего он перепугался?

– Сейчас посмотрим, раз забрал, – ответил Филипп, и вытащил из папки потемневший лист бумаги. Повернувшись спиной к фонарю, который освещал ночной двор возле его дома, и начал читать. Лёха-Глист, вытянув шею, выглядывал из-за его плеча, тоже пытаясь рассмотреть рукопись:

«Путь начертанъ в?рный. Идти нужно одному. Мнаго дороги чер?зъ л?съ. Поклажи брать н?льзя. Тропа откроется только тому воину, у котораго есть сильное ж?ланiя познать с?бя. Путь въ Загорье н?простъ. М?сто стоитъ не въ этомъ мир?. Марана по утру ж?лаетъ скараулить и сгубить Яра, а мощь аго в?лика по сiю пору. От яго ужаса Мара отступаетъ. Знакъ ея – Аспидныя М?сяца, чер?па м?ртв?цовъ и с?рпъ. Царство Марана за Р?кой Смородиной, гд? есть Явь и Навь. И вся Волшеба. Гр?налинъ есть Калиновъ мостъ, и хранiтъ аго Зм?й. Мара в?с?ла от Ард?воса-водъ м?ртвой. Хочешь см?рти – найдёшь. Зд?сь напрямую дороги н?тъ совс?мъ. Должно найти поляну син?й Гр?налинъ. Б?зъ досадки зр?ятъ только одинъ разъ на Спожiнки. Въ другiя днi пути н?тъ. Дорогу укаж?тъ проводнiкъ. Его видно от св?та М?сяца. Трактъ ид?тъ мимо л?са. Пов?рнуться спиной. Шагать прямо. Проводнiкъ укаж?тъ поляну. Наш?дши ночную посадку, сл?дуетъ успокоиться, унять духъ. Брать ночью, усп?ть до рассв?та. Съ?дать одну горсть. Тогда расступится л?съ и просiяютъ указки. По нiмъ шагать до ворот».

Дочитав, Филипп покачал головой:

– Фигня какая-то. Просто ересь. На, посмотри!

Лёха взял у него лист, нахмурил брови, и принялся шевелить губами:

– Один иди через лес. А это что – «без поклажи»? Голым, что-ли? А «не в этом мире» уже чересчур! Филипп, это что – колдовские заговоры? Или нариковы глюки?

Селин кивнул:

– В тех бумагах, что он раньше принёс, такой же текст. Надо будет дома сесть со словариком, у меня есть, и переделать на современный русский. Так понятнее. И слушай, вопрос к тебе – давай вспомни, как ты с ним познакомился? Всё рассказывай – даты, явки, пароли, где служили, на ком женились. И соколом смотри, соколом! Начинай.

Глист испуганно посмотрел на него:

– Филипп, ты чего? Пытать будешь? Мы же кенты!

Селин засмеялся:

– Лёш, ты чего несёшь? Это же шутка такая, в кино где-то было. Ну вспомни, как ты с ним встретился?

– Да я вроде говорил уже. Заметил его, когда он с местными гопниками на кортах сидел. Это в парке было, недели две назад уже. Потом на Промышленной видел. Он на лавочке сидел, тоже с какими-то забулдыгами трепался.

Филипп уточнил:

– Это уже после парка?

– Ну да. Затем возле «Точки» он тёрся, даже закурить у меня стрельнул. Ну и в конце подошёл, уже в кафе, это уже три дня назад. Я что-то жрать захотел, а там продавщица целый тазик булок свежих заносила. Ну, прям слюни потекли. Я взял две, и какао стакан. Стою, значит, получаю пузовое наслаждение, булки ещё тёплые, да вкусные такие, и какавка горячая!

Селин помахал перед его лицом ладонью:

– Лёша, ты не отвлекайся, про агента этого рассказывай.

– А, ну да! Кушаю, значит, и тут он подходит. Прям вот так к столику и подошёл. А в руках ничего. Ну, ты же понимаешь, Филипп, что это совершенно неприлично – подходит, а сам без еды!

– Да, Глист, это – вопиющее нарушение всех этических норм!

– Ну вот, я ему так и сказал! Говорю: «Какого хрена ты выпялился, лешак болотный? Чё надо? Я обе булки сам съем!» Я было решил, что он – чёрт загудроненый, и ходит тут, объедки сшибает. Но нет, он извинился.

– Что, вот прям так извинения попросил?

– Ага, говорит – извините, у меня к вам деловой разговор есть. Ну я тогда ему вежливо тоже отвечаю: «Вали отсюда, аппетит мне не порти, здесь люди кушают, а не деловые разговоры проводят». Он молча отошёл, и дожидался меня на улице.