— Представляю, — кивнул Асклепий. — Особенно весело будет самому Одиссею…

— Итака, дом родной, — торжественно произнес Одиссей, завидев вдалеке родные берега.

Подаренный царем феаков красный атласный плащ, расшитый по краям золотом, красиво развевался на ветру за его спиной.

Аякс оглушительно затрубил в рог, также подарок царя Алконавта.

Злобно покосившись на великого героя, Одиссей нервно прочистил уши.

— Что? — спросил Аякс и, опустив рог, продекламировал: — Вот наконец в Итаку греки возвратились, от счастья все они упились.

Агамемнон с Гектором громко заржали.

— Да погодите вы с пьянкой! — прикрикнул на них Одиссей, которого с утра терзали непонятные мрачные предчувствия.

И вскоре эти предчувствия подтвердились: на берегу Итаки не оказалось ни одной живой души.

Аякс добродушно предложил еще раз протрубить в рог. Одиссей схватился за меч, но Агамемнон с Гектором и Парисом удержали царя Итаки от совершения опрометчивого тяжкого преступления.

— Ага, — сказал Аякс, поднимая с земли покрытую воском дощечку. — Сегодня в восемь часов утра, — громко прочел он, — во дворце состоится торжественная свадьба вдовы царя Итаки Пенелопы и купца Антиноя. Вход бесплатный. Просьба без подарков не являться.

— Так это же объявление, — догадался Гектор. — Интересно, кто такая эта Пенелопа?

— Моя жена, — просто ответил Одиссей, и герои испуганно на него посмотрели.

Чего это он вдруг улыбается, не спятил ли ненароком?

Но царь Итаки был в здравом уме более, чем когда-либо.

“Тартар меня побери! — размышлял он. — Какой великолепный представляется случай избавиться от этой идиотки. Да нет, это не просто случай, это шанс, предзнаменование, божественный подарок. С ума сойти…”

— Вперед, во дворец, — скомандовал Одиссей, наконец приняв решение.

— Эй, ты чего это там задумал? — перепугался Агамемнон. — Я в убийстве твоей жены участия принимать не желаю.

— Успокойтесь, друзья, — улыбнулся царь Итаки, — я не собираюсь никого убивать. Тем более уже девять часов, свадьба давно состоялась, и сейчас вовсю идет праздничный пир. Грех не навестить молодоженов.

— А как же подарки? — удивился Аякс. — Здесь же написано: “Без подарков не являться”.

— Подарок будет, — Одиссей ласково погладил рукоять меча, — не волнуйтесь.

И греки поспешили во дворец царя Итаки, не совсем понимая, что он собирается сделать.

Дионис с опаской посмотрел на несколько помятого Эрота, заявившегося во дворец Аида под самое утро.

“Камасутра” под мышкой всклокоченного юноши имела такой вид, словно ее терзали бешеные собаки. Многих страниц не хватало, обложка была порвана.

— Ну как молодожены? — осторожно спросил Дионис.

“Сейчас он мне как врежет “Камасутрой”, — подумал бог вина и на всякий случай зажмурился.

— Молодожены? — Эрот протяжно зевнул. — Да все классно прошло. Жених, правда, до брачного ложа так и не добрался. По-видимому, упился, скотина, до зеленых сатиров. Короче, мне одному пришлось невесту утешать.

— Ну и как?

— Что как?

— Ну, гм… это.

— А… это? —Эрот понимающе закивал. — Да ничего особенного, размялся немного. Хотя девка и толстая попалась, но зато теплая. Спасибо, друг, перед нашим отъездом ты мне сделал хороший подарок. Эрот добра не забывает.

И, сладко зевая, бог любви скрылся между черными колоннами мрачного дворца Аида.

— Чудны дела твои, Зевсушка, — прошептал Дионис, вытирая со лба холодную испарину. — Фух, слава Крону, пронесло…

А свадебный пир в царском дворце Итаки был в самом разгаре.

Вино лилось рекой. Было заколото пятнадцать быков, двадцать овец и десять свиней. Молодой муж Пенелопы не скупился на свадебные затраты, которые получились немалые, потому как запасы дворца давно уже были съедены прожорливыми женихами.

К слову сказать, потерпевшие фиаско претенденты на сердце и руку прекрасной вдовушки тоже присутствовали на пиру. Антиной великодушно разрешил им еще немного погулять за чужой счет. Все-таки столько времени жили вместе, пили, гуляли. Почти уже братья, а не соперники. Вовсю веселились Эвримах с Леокритом. Плясали богатенькие старички и знатные хромые калеки. Праздновал свадьбу весь народ Итаки.

— Горько, горько! — басом взревели пирующие в зале гости, и Пенелопа, смущенно покраснев, подставила супругу симпатичную румяную щечку.