«Чего-то я отвлёкся. Не надо нам кораблей из сырой древесины! В крайнем случае, можно, конечно, построить из того, что есть, порубить дубы на гробы, как Пётр. Чтоб вскорости пустить их на дрова. Да нет у нас такого аврала. Главное, я ведь знаю, где добыть сухие доски для достройки заложенных голландцем кораблей! Надо просто разобрать пару галер. Мы их нахватали больше, чем способны сейчас обеспечить экипажами. А команды ведь ещё и кормить надо! Причём хорошо кормить, иначе гребцы и у нас дохнуть от тяжёлой работы будут».

Аркадий невольно повернул кисти рук ладонями вверх. Кровавые мозоли с них никуда не делись. Казаки гребли все, по очереди, непривычным к гребле новичкам приходилось туго. Нытики же и слабаки у казаков не приживались, тягости приходилось переносить без стенаний. Жалеть себя вслух было прямым путём к обидной кличке и потере уважения. Здесь предпочитали над собой и друзьями подшучивать. Домой он направлялся от кузнеца, после проверки переданных ему Дмитрием Чёрным пуль. Злой, расстроенный, почти в отчаянии. Только три из десятка пуль летели, как положено, по прямой. Ещё парочка отклонялась умеренно, можно было надеяться подправить их (надо будет подработать моим напильником), остальные были откровенным браком. Две вообще в связки тростника, прислонённые к песчаному обрыву, не попали, еле потом их из песка выкопал.

«Это-то при стрельбе с десятка метров! А он их ещё хотел продавать по десять акче. Да „благодарные“ потребители его потом бы на мелкие кусочки пошинковали, никакое превращение в берсерка не помогло бы».

Пришлось Аркадию, закончив испытания, идти к Чёрному и объяснять, что, видимо, в кузне такие вещи лучше на продажу не делать. Для их производства, наверное, точные станки нужны. Пригласил заходить к ветряку, посмотреть, как там наши примитивы работают, пообещал подумать, чем такие пули заменить можно. Договорились, что Аркадию Дмитрий некондицию поправит, себе пули для личного употребления делать будет, а с продажей погодит.

Попаданец возвращался домой рано, в относительно приличном состоянии. Боль в руках, спине и голове, можно сказать, несущественная мелочь. И не то привык за последнее время терпеть. Однако настроение у него было ниже плинтуса. Ещё одно предложение накрылось медным тазом. Ничего толкового в голову не приходило. К большой войне казаки по-прежнему были не готовы, как бы ни гонорились. Тыла у них всё ещё не было, а построить промышленность за несколько лет… фантастика в соседнем отделе. А отдел тот в нескольких сотнях лет отсюда.

«Причём фантастика не научная, а сказочная. Фэнтези. С эльфями, зомбями и колдунами».

Здесь Аркадий вспомнил, кем считают окружающие его самого, лучших друзей, и невольно улыбнулся. Да сам способ попадания в другую реальность… если и следовал каким-то научным законам, то разобраться в такой последовательности было не в силах простого человека из двадцать первого века. А люди из века семнадцатого, причём далеко не простые, выдвигали вполне фэнтезийные версии произошедшего.

Махнув на теории рукой, попаданец попытался придумать, чем ещё можно ускорить прогресс в зарождающейся Вольной Руси.

«Впрочем, с таким названием лучше погодить. Московский государь, пока единственный наш союзник, хоть и не очень надёжный, мигом может превратиться в злейшего врага. Нам его пока злить никак нельзя. Да и потом… неизбежную, наверно, войну с Россией надо закончить как можно быстрее и с наименьшей кровью. Война-то будет фактически гражданская».

Выспаться хорошо не смог. Сначала допекали комары, пришлось вставать и подновлять на себе антикомариное средство, купленное у характерников. Потом, долгонько ворочался в постели. Вспомнилась вдруг пленница, умудрившаяся ни разу за последнее время не попасться ему на глаза, потом другие знакомые женщины… пока не догадался отвлечься на постороннюю, нейтральную тему из прежнего мира, заснуть не мог. Когда же придремал, то спал очень плохо. Мучили… кошмары или не кошмары, но уж неприятные беспокойные сны точно.

Первым запомнился сон, как он плывёт на флейте, метров пяти длиной и с полметра диаметром, гребя, как на каноэ, одним веслом. Беспокоясь при этом о надёжности деревянных пробок, которыми заткнуты её, флейты, дырки, и ломая голову, какой же гигант на таком музыкальном инструменте мог бы играть? Даже для циклопа она была великовата. Увидев идущие навстречу османские галеры с размахивающими на них ятаганами янычарами, сообразил, что отбиваться ему нечем, да и руки греблей заняты. Мигом развернулся и поплыл прочь. Но галеры стали быстро его настигать, янычары кричали на них ему разные угрозы и очень неприятные обещания. Благодаря тесному общению со Срачкоробом мат и похабщину на тюркских языках Аркадий уже понимал. Поэтому здорово испугался и принялся грести изо всех сил. Турки флейту, естественно, быстро настигали, как ни старался попаданец. А над головой у него летал голландец на огромном фрегате с красным горловым мешком, почему-то каркающим, как ворона, и злорадно орал, с непередаваемым голландским акцентом, что ему от турок не уйти, на флейте надо уметь ходить. А галеры тем временем его настигли совсем, янычары уже тянули к нему с них длинные, как у горилл, волосатые руки…

Проснулся Аркадий весь в поту и с сильно бьющимся сердцем. Попил загодя поставленной возле постели водички, успокоился. Посмеялся над глупым сном и совершенно идиотским испугом, лёг спать опять. И, показалось мгновенно, провалился в следующий сон.

Приснилась ему пленная черкешенка. Обнажённая, с великолепной девичьей фигурой, он даже во сне удивился. Горянка исполняла танец живота и делала призывные жесты рукой.

«Она же рожала уже не один раз. Откуда у неё может быть такая обалденная фигурка?»