— Убирайся из моего дома, — указывает он деревянной ложкой.

Закрываю глаза и тру лоб, снимая напряжение. Выдыхаю и открываю глаза, уставившись на Миллера. Он отошел в противоположный конец комнаты.

— Ты получал какие-нибудь угрозы?

— Конечно. Я всегда их получаю, — его глаза устремляются телефону, как будто он думает о том, чтобы сбежать.

— Не будь идиотом, — предупреждаю я, подходя к его телефону, хватая его и держа в руке. — Подумай. Тебе недавно угрожали смертью?

Его плечи медленно расслабляются, и он возвращается на кухню. Я следую за ним на случай, если он попытается что-нибудь сделать, например, схватить нож или пистолет и направить на меня. Я удивлена, что он мешает что-то на плите.

— Угрозы смертью — это часть моей работы, — говорит он, поднимая деревянную ложку, которая теперь покрыта густым красным соусом, и подносит ее к губам.

Черт, он умеет готовить.

— У тебя есть список людей, которые присылают угрозы убить тебя?

Джереми смотрит на меня через плечо и качает головой.

— Я сам справлюсь, — с отвращением выплевывает он.

— Чем? Деревянной ложкой? — Указываю рукой в его сторону. — Что ты готовишь?

— Полиция занимается серьезными угрозами.

— Полиция бесполезна, как сиськи у гребаного быка. К тому времени, как они найдут того, кто на самом деле хочет причинить тебе вред, тебя разорвут на миллион кусочков.

— Ты рисуешь такую красивую картину.

Он добавляет в соус немного специй, размешивает и снова подносит деревянную ложку ко рту, чтобы попробовать. Проводит языком по нижней губе, слизывая остатки соуса.

— Со мной все будет в порядке. Забирай своего громилу и уходи.

Я подхожу к нему, смотрю на горшочек с красным соусом и макаю в него палец.

— Как гигиенично. — Выражение явного отвращения кривит его губы.

— Уверена, у тебя во рту бывали вещи и похуже. — Я слизываю соус с пальца и приятно удивлена, обнаружив, что на вкус он ничего. — Нужно побольше соли и немного орегано.

Миллер разворачивается, и рычит на меня: — Убирайся с моей кухни. — Он делает шаг ко мне, заставляя меня выпрямиться и расправить плечи. — И убирайся из моего дома. — Он продолжает приближаться, прижимая меня к кухонной стойке. — Сейчас. — Его тело прижимается к моему.

— Или что? — спрашиваю я.

— Я схвачу тебя за волосы и вышвырну отсюда.

— Да? Хотела бы на это посмотреть.

Он поднимает руку и кладет ее мне на затылок, пальцы сжимают мои волосы.

— Я предупреждал тебя.

К счастью, у Миллера под рукой блок ножей, поэтому я протягиваю руку и хватаю первый попавшийся нож.

— Ты сумасшедшая. — Его пальцы сжимаются, он тянет мою голову вниз, заставляя шею неестественно выгибаться.

Я подношу нож к его шее, прижимая лезвие к коже. Шок на его лице вызывает у меня трепет. Его глаза становятся жестче, но он продолжает пристально смотреть на меня. Свободной рукой Миллер сжимает мою талию, впиваясь пальцами. Я приветствую эту эротическую боль. Прикусываю нижнюю губу, и его взгляд устремляется к моим губам, прежде чем снова посмотреть в глаза. Его тело прижимается ко мне еще сильнее.

— Я начинаю думать, что тебе нравятся наши встречи. — Я прижимаюсь грудью к его груди. Он сильнее запускает пальцы в мои волосы, заставляя меня задыхаться от желания.

Миллер опускает голову, его губы касаются моих. Я могла бы податься вперед и заставить его поцеловать меня, но у меня нет намерения доставлять ему удовольствие. Я чувствую, как его стояк прижимается ко мне. Моя киска отчаянно нуждается в его члене или языке. Боже, я хочу, чтобы он упал на колени и съел меня, как свое любимое блюдо.

— Тебе нужно уйти, — шепчет он мне в губы. Его горячее дыхание смешивается с моим.

— Неужели? — бросаю вызов, борясь с образами нас, танцующих вместе в моем воображении.

Миллер мгновенно отпускает мои волосы и мертвую хватку, которой он сжимал мою талию, и делает шаг назад. Я расслабляю руку, бросая нож на кухонный стол.

— Тебе нужно уйти. — Он проводит рукой по своим густым темным волосам. Но я вижу, что его дыхание изменилось, и он борется с собой, чтобы не трахнуть меня.

Я отталкиваюсь от кухонной стойки и выпрямляюсь.

— Мне нужен список людей, которые хотят твоей смерти.

— Ты на вершине списка.

Я снисходительно усмехаюсь.

— Я же сказала, что, если бы хотела твоей смерти, ты был бы уже мертв.

Я выхожу из кухни и вижу, что один из моих людей пялится на дверь, которую вышиб Джи.

— Мои люди здесь, чтобы починить дверь.

— Мне не нужно, чтобы твои люди что-то делали, — отвечает сексуальный политик.

Я подхожу к нему и кладу руку на плечо. Его мышцы напрягаются под рубашкой.