Она протягивает мне руку, и я не понимаю, чего она хочет.

— Что?

— Твой телефон.

— Зачем тебе мой телефон?

— Чтобы вбить в него свой номер.

Если дам ей телефон, она увидит, что я записываю разговор. Мне нужно заставить ее говорить, чтобы у меня было что-нибудь на нее. Я не создан для этого дерьма. Фрэнки шевелит пальцами, показывая, чтобы я поторопился.

Я резко вздыхаю, лезу в карман и отдаю ей свой телефон. Она даже не смотрит на него. Поворачивается и кидает его в высокий стакан с водой, стоящий на столе.

— Что за хрень?

— Не хочу, чтобы происходило какое-то мутное дерьмо, Миллер.

У меня отвисает челюсть, когда смотрю на Фрэнки. Она дерзкая и расчетливая. И солгал бы, если бы не сказал, что она возбуждает меня. Что в ней такого, что сводит меня с ума?

— Ты должна мне телефон, — говорю, отодвигая кресло, встаю и направляюсь к двери.

— Насчет того списка угроз.

Я останавливаюсь, не доходя до двери, и оборачиваюсь, чтобы встретить самодовольный взгляд Фрэнки.

— Ты утопила мой телефон.

— Ты догадливый, не так ли? — Она окидывает меня взглядом, пока ее язык проводит по нижней губе.

С досадой подхожу к ней и хватаю за непослушные локоны.

— В чем, черт возьми, твоя проблема?

Ее резкий вдох говорит мне, что ей это нравится. Я никогда так грубо не обращался с женщиной, за пределами спальни, как с Фрэнки. Меня сводит с ума то, что я хочу причинить ей боль, пока трахаю ее.

Ее глаза темнеют, она продолжает смотреть на меня. Я сжимаю и тяну ее волосы.

— Зачем ты уничтожила мой телефон? — мой голос хриплый и низкий.

Ее карие глаза пристально смотрят на меня. Между нами нарастает напряжение, и я чувствую, как тает моя решимость, когда наклоняюсь все ближе и ближе к ее губам.

— Девушка никогда не может быть слишком осторожной, — шепчет она, ее глаза устремляются к моим губам, затем снова поднимается к глазам. Она, блядь, дразнит меня, провоцируя на поцелуй, который, я знаю, наполнит меня похотью.

— Все, к чему ты прикасаешься… — Я кладу другую руку ей на затылок, удерживая ее на месте.

— …чертовски сгорает, — говорит она с огнем в глазах.

Она обхватывает ногами мои бедра и откидывает голову назад.

Эта реакция, которую я испытываю, беспокоит меня до глубины души. Я хочу ее, но… она из мафии, а я губернатор. Она не должна быть моей, но, возможно, если один раз попробую, то смогу двигаться дальше и забуду ее. Но, думаю, что такая женщина, как Фрэнки ДеЛука, больше похожа на наркотик, вызывающий привыкание, чем на образец.

Я отпускаю ее волосы и отступаю, поднимая руку, чтобы указать на нее.

— Мы закончили, — говорю я и отворачиваюсь от нее.

— Т-ц. — Щелчок ее языка останавливает меня. Этот тихий звук заставляет повернуться к ней. — Мы закончим, когда я скажу, что мы закончили.

Моя челюсть сжимается, я смотрю на опасную женщину, все еще сидящую на своем столе.

— Пошла ты, — говорю, прежде чем покинуть кабинет.

Ее циничный смех говорит мне, что это еще не конец.

Мой член напрягается в штанах.

Я облажался.

Блять.

— Чем тебя заинтересовал этот политик? — cпрашивает Роум, работая за ноутбуком.

— Да, мне тоже интересно, — говорит Джи, поднимает кофе, делая глоток.

Я поворачиваю голову, чтобы посмотреть на брата, затем медленно смотрю на Джи тем же взглядом.

— Она злится, — смеется Роум.

— Заткнитесь, — ругаю я Джи и Роума. — Разве вам не нужно работать?

Я смотрю на Джи. Он поднимает чашку с кофе и хмурит брови.

— Я пью кофе. — Он глубже откидывается на спинку кресла и делает еще глоток. Я откидываюсь назад и скрещиваю руки на груди.

— Хорошо, я попью на кухне.

С кофе в руке Джи выходит из кабинета.

— Тебе нужно потрахаться, — ворчит Роум. — С тобой сложно.

— Делай свою гребаную работу, — огрызаюсь я.

Роум усмехается и выгибает бровь. Я возвращаю свое внимание к экрану ноутбука, но начинаю думать об отце. От 15-ой еще нет вестей, а это значит, что тот, кто его убил, хорошо скрывается. Это беспокоит меня, потому что это означает, что мне противостоит враг, у которого, вероятно, больше возможностей, чем у меня.