Возле самого забора, неожиданно объявилась площадка, на которой сквозь траву проглядывался песок и щебень. Очевидно, здесь собирались что-то строить да бросили в зачаточном состоянии.

Корсар, крутнувшись на левой ноге, сделав кроссовкой неровный, но глубокий зигзаг на песке, развернулся к Алексею:

– В армии служил? – выпятил он губы.

– Да нет, проскочило сие счастье мимо.

– Хреново тебе, салажонок! Чуется – неучёный ты, старших не обучен уважать.

– Не такой ты уж и старший… А, вот, наглый – это да.

Единственный глаз Корсара даже задёргался и выпучился в свирепости. Он зашипел: хотел что-то сказать. Потом сделал быстрый выпад, схватил Алексея за руку, вскинул его тело с разворотом себе на спину и с силой кинул на землю.

Далее произошло ужасное – треснул рукав рубашки, и рука Алексея осталась в руке одноглазого!… С конца рукава хлынула кровь и обрызгала брюки и джинсовую куртку бывшего морского пехотинца.

Он побелел, ошалело бросил оторванную конечность и с криком ужаса, неестественного для такого рослого парня, кинулся к забору. Лихорадочным движением отодрал гнилую доску и нырнул в образовавшуюся дыру. Быстрые, удаляющиеся шаги и умеренный, затихающий мат подсказали, что “пират” успешно ретировался.

Алексей очнулся от того, что гудело в затылке, и приятно покалывало справа. Он огляделся, сел и помотал головой. Звон прошёл, в глазах посветлело… Посмотрел на правую руку… Она была голой, без рукава, и на удивление мускулистой, поражая гладкой, нежно-коричневой кожей.

“Это уже становится занимательным…”, – внимательно изучал локоть Алексей. Потом его взгляд упал на забор, вернее на проломленную дыру, затем – на окровавленный рукав рубашки с выглядывающей неестественно белой кистью…

С особым трепетом, прокатившимся по всему телу, поднялся на ноги. Вытянул руки перед собой: правая была чуть длиннее левой и заметно мощнее. Резко, с силой, согнул в локтях – на правой взбугрился бицепс, чего он никогда до сих пор не замечал. На левой же не ощущалось ничего. На миг задумался… Потом внутри что-то оборвалось, как бывает, когда летишь вниз на качелях. В глазах проскочила искра отчаянной решимости, и он взялся правой рукой за левую кисть. Напрягся и… дёрнул, что есть силы! Тело, особенно левый бок, пронзило резкой болью, а в глазах сверкнуло…

Выглянуло солнце из-за бледной тучки, взвился маленький вихрь игривого ветерка, когда Алексей закончил разгребать землю под забором. В образовавшуюся ямку торопливо побросал бывшие когда-то своими, а теперь чужие – руки. Засыпал их землёй и выпрямился… В самой гуще сада защёлкал соловей, и парень невольно прислушался. При этом он непроизвольно сжимал и гладил рукой руку. Из-под неровных краёв рубашки, там, где должны быть рукава, выглядывали, перекатываясь, плечевые мышцы…

Первой встретилась Леся. Сначала в её глазах проскочила тревога: она рассматривала рубашку-безрукавку Алексея, и потешно, сосредоточенно морщила свой носик – потом, видя его невозмутимый, светлый взгляд, успокоилась.

– Всё путём? – выглянула из комнаты борода Христи, и озабоченно блеснули его выразительные глаза.

Алексей только кивнул головой.

– Но, выяснение, похоже, состоялось, судя по оторванным рукавам?

– Слегка…

– А ты ничего, крепкий мужик! Вначале мне показался хлипковатым. А теперь… без рукавов…

Алексей чувствовал смущение и не знал, что ответить. К своей новой комплекции он был явно не готов.

– Всё же вопрос с рубашкой надо решать, – чисто с женской практичностью горячо предложила Леся. – Какой у тебя размер?

Парень пожал плечами, повертел руками.

– Тогда едем в супермаркет. У меня завалялась некоторая сумма деньжат – остаток моего первого аванса в театре. Думаю, его хватит на приличную, европейского фасона рубашку.

Неожиданная забота Леси, напомнила мать. И он с благодарностью и теплом посмотрел на девушку:

– Я полностью в вашем, хозяюшка, распоряжении. С возвратом долга не задержусь…

Христя ухмыльнулся в ответ на Лесино предложение и назидательно высказался:

– Поройтесь лучше в моём хламовом шкафу, может, что найдёте. А деньги лишними не бывают.

Своим советом художник остался доволен и удалился в мастерскую: чувствовал себя отдохнувшим и морально готовым к работе над портретом “толстозадого”.

Нужной по размеру рубашки в шкафу, где Лопух собирал вещи, забытые его друзьями и знакомыми, не нашлось. Вместо рубашки, Алексей надел коротенькую джинсовую куртку. Она была тесновата, но Леся её одобрила:

– Сейчас модно “накачанным” молодым парням ходить в облегающей одежде.

Сама девушка облачилась в коротенькое модное платьице. Аккуратные ножки украсила туфельками на высоких, острых каблуках. Волосы завязала сзади в шаловливый хвостик и приняла вид девушки-школьницы, собравшейся на молодёжную вечеринку.