— Ты заменил ее. Она была донором яйцеклетки. А теперь это я.

Виктор начинает возражать:

— Но она бы не…

Я прерываю его, мой голос тверд.

— Она права. Это возможно. Это может быть она. — Идея о том, что Кайла может действовать из злобы, не надуманная. В нашем мире обида может привести к радикальным действиям.

София обводит глазами комнату, ее страх ощутим.

— Что, если она придет сюда? — Шепчет она, ее голос дрожит.

Иван протягивает руки, нежно обнимая ее лицо.

— Все будет в порядке, — уверяет он ее, — посмотри, сколько у нас теперь дополнительной охраны. Мы ничем не рискуем.

Его слова, кажется, немного успокаивают ее, но ее тело все еще напряжено от беспокойства. Иван продолжает:

— Вероятность этого невелика. Но даже если это она, она никогда не была здесь раньше. Вряд ли она когда-нибудь найдет нас снова.

Слабый румянец окрашивает щеки Софии, когда она смотрит на нас с Виктором, в ее глазах смесь облегчения и неуверенности. Она бормочет, почти про себя:

— Хорошо. И что теперь?

Я внимательно наблюдаю за Софией, оценивая ее реакцию.

— Наша команда проводит расследование, — начинаю я, мой голос звучит авторитетно. — Один из стрелков еще жив, так что нам нужно дать ему немного времени.

Она поднимает взгляд, в ее глазах надежда смешивается со страхом.

— Это значит…?

Я киваю, выражение моего лица становится жестче.

— Мы вытянем из него информацию. — Я говорю это совершенно искренне, не оставляя никаких сомнений в том, что это значит.

София кивает в знак понимания, по ее телу пробегает заметная дрожь. Она слишком хорошо знает, что "получение информации" — это эвфемизм для того, что, несомненно, будет жестоким допросом.

Я наблюдаю за тем, как она тяжело сглатывает, вероятно, представляя себе мрачную сцену, которая развернется перед ней. Несмотря на страх, через минуту-другую ей удается взять себя в руки.

Иван решительно кивает, молчаливо подтверждая свою готовность сделать все, что потребуется. Страдания Софии очевидны, и я не могу просто стоять в стороне. Я сокращаю расстояние между нами, мои движения обдуманны. Я заверяю ее, нежно поглаживая рукой по щеке.

— Люди пытаются получить ответы от стрелка, верно? Так что тебе нужно просто оставаться здесь, — добавляет Иван.

Внезапно руки Софии обхватывают меня в крепких объятиях. Я чувствую, как дрожит ее тело, как переполняют ее эмоции. На ее глаза наворачиваются слезы. Я обнимаю ее, давая ей уверенность, в которой она так отчаянно нуждается.

Я нежно глажу ее по шее, стараясь сделать все возможное, чтобы она почувствовала себя лучше.

Иван, почувствовав тяжелую атмосферу, вступает в разговор более легким тоном, на его губах играет легкая улыбка.

— Эй, давайте не будем забывать о хорошем. У нас есть один из них. Это уже победа, верно?

София слегка отстраняется, ее слезы сменяются слабой, благодарной улыбкой. Слова Ивана словно напомнили ей, что надежда еще есть, что не все потеряно во тьме.

— Да, и кто знает, может, этот парень запоет как птичка. Возможно, завтра к вечеру у нас будет праздничный ужин, — продолжает Иван, пытаясь привнести в ситуацию немного оптимизма.

Я хихикаю, несмотря на всю серьезность ситуации. Иван всегда умел разрядить обстановку.

— Иван прав. Мы уже бывали в более сложных ситуациях. И всегда выходили победителями.

София кивает, в ее глазах мелькает искорка стойкости.

— Хорошо, я постараюсь быть оптимисткой. Просто это трудно, понимаешь?

Стоя так близко к Софии, я чувствую напряжение в ее словах еще до того, как она их произносит. Наши лица находятся всего в нескольких сантиметрах друг от друга.

Иван, как всегда, стратег, нарушает молчание твердым решением.

— Мы останемся здесь на некоторое время, пока не будет стопроцентно безопасно покинуть особняк. Мы должны держаться вместе.

София оглядывает комнату, возможно, желая отвлечься от тяжелой атмосферы. Ее взгляд падает на книжную полку, заставленную различными изданиями. Заинтригованная, она подходит к ней и проводит пальцами по корешкам книг.

— Выбирай, что хочешь, — говорю я, проследив за ее взглядом до полки.

Она достает книгу и удивленно поднимает брови.

— Серьезно? Романтика? Вы, ребята, читаете романтику?

Иван слегка хихикает, качая головой.

— Нет, они обычно только для украшения.