— С удовольствием! — отозвался Кройдон, и ясно было, что это ему по нраву.

— Он блефует! — крикнул Мэтью. И сам услышал усталость в своем голосе. Силы вновь покидали его, и он знал, что в теперешнем жалком виде ничем не может ей помочь.

— Я понимаю, — сказал Сирки, оказываясь совсем рядом с Берри. От его одежды шел запах сандаловых благовоний. Свет фонаря блестел на жемчужно-бирюзовой броши, скреплявшей чалму. — Вы хотите, чтобы вашему другу не причинили никакого вреда. Ведь он же действительно ваш друг?

— Берри, беги! — из последних сил крикнул Мэтью.

Кройдон стиснул ему плечо, что означало: «Заткнись».

— Ваш друг, — повторил Сирки. — Знаете ли, у меня есть дар прозревать в сердце вещей. В сердце, — подчеркнул он. — Вас бы здесь не было, если бы вы не волновались о нем, не правда ли? Такая забота — вещь серьезная. Я хотел бы предложить вам присоединиться к нам в нашем путешествии, мисс. Не будете ли вы столь любезны проследовать к лодке? Я пойду за вами.

— Я позову констебля! — сказала она.

Но не двинулась с места, и гигант тоже. Он смотрел ей в глаза, и на губах у него играла улыбка снисходительного интереса.

— Проследовать к лодке, — повторил он. — Ваша воля к сотрудничеству была бы мне весьма приятна.

Девушка уловила движение справа от себя. Глянув на запад вдоль Уолл-стрит, Берри на пересечении ее со Смит-стрит увидела зеленый свет фонаря констебля.

— Обещаю вам, — сказал Сирки холодным ровным голосом, — возвратить вас и Мэтью домой в целости и сохранности, когда он закончит свою работу. Но если вы позовете на помощь или попытаетесь бежать, я вас убью прежде, чем крик сорвется с ваших губ или вы сделаете два шага.

Он молча ждал ее решения. Мэтью отчаянно переживал, проклиная себя за то, что не может ей помочь.

Берри глядела вслед уходящему зеленому свету. Крик почти сорвался с ее губ, но она понимала, что стоящий перед ней человек сделает именно то, что сказал, а идти этой ночью на смерть — бессмысленно. Она повернулась к гиганту:

— Какую работу должен сделать Мэтью?

Голос у нее дрожал, но девушка не позволяла себе рассыпаться, собрав в кулак всю свою волю.

— Ту, которой обычно занимается, — ответил Сирки. — Решить проблему. Не последуете ли вы к лодке, если не трудно? Вам совершенно не полезно стоять на таком холоде.

На миг мелькнула мысль, что можно было бы ударить его фонарем в лицо. Но он протянул руку и охватил ее запястье, будто прочитав эту мысль в момент ее зарождения, и странно-мягким понуканием повел девушку по пирсу к лодке, где грубая рука Кройдона толкнула Мэтью назад, заставляя сесть.

— Сквиббс, — сказал Сирки, когда Берри зашла на борт и села на скамью, — отдайте швартовы, будьте добры.

Сквиббс поступил, как было велено, и вновь занял свое место. Фонари повесили на крючья на носу и корме. Две пары весел опустились в уключины. Кройдон и Сквиббс погребли в темноту, а Сирки сел между Мэтью и Берри.

— Куда вы нас везете? — спросила она у великана.

На этот раз сила воли подвела девушку, и голос задрожал.

— Прежде всего — на остров, который вы называете Устричным. Там мы просигналим кораблю. А потом — в открытое море.

Когда он улыбался, в свете фонарей вспыхивали бриллианты в передних зубах.

— Зачем? — хрипло прошептал Мэтью. Вопрос был адресован к Берри, которая не ответила. И он повторил распухшими губами: — Зачем?

Она не могла ответить, зная, что на самом деле он не желает услышать, зачем женщина — любая женщина — может покинуть безопасный кров в холодную полночь и предпринять путешествие рядом с мужчиной, которого она желает более всего на свете. Если в ее силах предохранить его от опасности — или сохранить ему жизнь, это именно та миссия, которой стоит посвятить себя. Черт с ним, с Нью-Йорком, подумала она. Черт с ним, с миром безопасного крова и теплых постелей. Черт с ним, с прошлым, черт с ним, с привычным. Перед ними обоими лежит будущее, и хотя сейчас оно — неизведанный простор темной воды и неотвратимая судьба, Берри Григсби чувствовала себя более живой и более нужной в этот момент, чем за всю предыдущую жизнь.

Весла загребали воду, лодка шла ровным ходом к черному силуэту Устричного острова, и Мэтью Корбетт, решатель проблем, даже ценой собственной жизни не мог бы сейчас решить проблему, как вытащить Берри из этой переделки.

Днище лодки заскрежетало о гальку.

— На выход, — скомандовал Сирки, и послушные морские псы — Кройдон и Сквиббс — тут же выпрыгнули из лодки, став по колено в ледяную воду, и выволокли суденышко на берег.

— Джентльмен и леди? — Сирки широким жестом отвел руку и поклонился — то ли в насмешку, то ли всерьез, Мэтью не понял. — Мы пробудем здесь очень недолго, — объяснил великан, поднимая фонарь и светя им в лица. — Я сожалею о холоде и неприглядной обстановке. Выходите, прошу вас, и осторожнее — берег здесь неровный, к тому же камни.

Выход на твердую землю прошел благополучно, только Берри слегка оступилась, а Мэтью выдал сквозь зубы приглушенное ругательство, которое встретило бы горячее одобрение в самой грубой таверне Нью-Йорка. Он подхватил Берри под локоть и повел ее по камням, осыпающейся гальке и вездесущим осколкам устричных раковин, скрипящим под подошвами.