— Кажется…

Лоусон с трудом поднялся. Шляпа все еще на месте? Похоже на то. Да, кожаный шнур хорошо ее удержал даже в этом адском холоде. Не хотелось бы лишиться еще одного стетсона. А кольт? Кольт на месте? Да, вот он, в руке. Итак, два патрона потрачено. Три, если считать тот, что секунду назад выпустила Энн. Проклятье, две ценных пули ушли впустую!

Поднявшись, Лоусон обессиленно пошатнулся. Голод истощил его. На миг потерявшись в пространстве, Тревор едва не упал в обморок, а воспоминания норовили утянуть его обратно, на поле боя при Шайло, где он кричал от отчаянного ужаса, просыпаясь от одного кошмара, чтобы угодить в новый… где армия этих тварей с ликованием гнала свою жертву по лесам. Вот, чего ему стоило это «вперед, Девятнадцатый Полк Алабамы»…

— Тревор! — Энн попыталась встряхнуть его и привести в чувства.

Он покачал головой, постаравшись сбросить с себя воспоминания, и положил руку на плечо девушке.

— Возвращайся внутрь, — строго проговорил он. — Скорее! Нельзя было выходить!

— Я слышала выстрелы. Я знала…

— Черт, идем! — выкрикнул он, потянув ее за собой. Времени не было. Они были повсюду. Темные очертания вампиров Темного Общества мелькали в сгустившейся ночной тьме. Тревор чувствовал их присутствие со всех сторон, даже где-то в двенадцати футах над своей головой. Монстры. Переродившиеся монстры…

Заросли справа оживали от движения, фигуры показывались оттуда, вылезая из своих укрытий за деревьями, кустами и камнями. Слева, где скалы уходили ввысь, пряталось больше вампиров, которые до этого словно сливались с валунами и успешно скрывали свое присутствие. Пока Лоусон тянул Энн за собой, его взгляд наткнулся на один из ботинок мертвого перевертыша, припорошенный снегом и пеплом.

На нем была шпора.

— Скорее! — вновь воскликнут Тревор, понимая, что с обеих сторон земля изрыгала из себя отвратительную орду тварей, алчущих до крови и ихора своих врагов. Они с Энн достигли двигателя, когда один голос прорвался через ветер.

— Энн! Энни! Подожди меня, Энни!

Девушке перехватило дыхание. Она ахнула и, наверняка, упала бы, если бы Лоусон ее не поймал.

— Тревор, стой! — отчаянно закричала она, и горячие слезы скатились по ее щекам. — Это мой отец!

— Нет, это не он.

— Они держат его в плену! Послушай же! Он еще жив!

— Энни! Прошу… не бросай меня!..

— Нужно уходить! — он был готов схватить ее на руки и потащить, невзирая на сопротивление, однако сопротивляться она не стала… потому что колени ее вдруг ослабли и подогнулись. Тревор успел помочь ей сохранить равновесие.

— Энн, — обратился он к девушке, и в его собственных глазах зажегся красный блеск. Он знал, что сейчас напоминание о том, какие монстры рыщут здесь повсюду, будет тем самым, что сможет привести ее в чувства. — Это не он. Ты знаешь это.

Только слабый кивок в ответ. Дальнейший путь до пассажирского выгона она проделала самостоятельно. Остановиться ее заставили лишь Рустер и Эрик с оружием наперевес, которые вызвались охранять вход, пока «мисс Кингсли и мистер Лоусон» не вернутся.

Очутившись внутри, Тревор первым делом уловил пьянящий аромат крови раненой девушки. Преподобный Эстерли сидел рядом с ней на коленях и держал ее за руку, потому что она пришла в сознание. Эрик стал рядом с ним, убрав пистолет в кобуру на боку. Гантт обосновался в передней части вагона, и над его головой горел фонарь, лицо его искажало плохо скрываемое волнение. Остальные держались неподвижно: похоже, они не покидали своих мест с момента ухода Лоусона.

Рустер качнул винтовкой в сторону двери.

— Отложите-ка ваш пистолет, мистер Алабама. Надо поговорить, — сказал он.

Лоусон проигнорировал его. Он убрал кольт в кобуру, закрыл дверь, затем помог Энн присесть и направился к раненой, чтобы справиться о ее состоянии.

— Эй, Алабама! Я с кем говорю? — прокричал Рустер. Его терпение разорвалось на куски после звуков выстрелов. — С кем была перестрелка?!

— Не с кем, — сумела вымолвить Энн, голос ее звучал приглушенно и вяло, когда она убирала в кобуру свой собственный револьвер. — А с чем.

Пока Лоусон шел по проходу, Эстерли начал подниматься и уже собирался отступить, но отказался от своего намерения. Он остался на своем месте, все еще сжимая руку раненой девушки. Глаза ее были открыты, и в них стоял целый океан боли.

— Где я? — прошептала она. — Где я?

— Я уже говорил вам, — мягко проговорил Эстерли. — Вы на поезде. Вас везут в больницу в Хелене.

— Н… на… п… поезде?

— Да.

Повисла пауза. Девушка попыталась поднять голову, но для нее это усилие было слишком большим.