Шрифт:
И лето будет длинным и ласковым. Течь рядом, жить своей собственной жизнью, благословлять.
– Лето – будет, – пообещало мне Счастье. И я – вдруг поверила.
Птицы июня
В самом начале июня проснешься на рассвете. Сил нет встать, но и спать не хочется. И жаль уже пропустить это утро – одно из первых, летних. Вот и лежишь с открытыми глазами, слушаешь утренних птиц.
Сначала осознаешь само пение, постепенно проникаясь звучанием – его нотами и периодичностью. Пытаешься понять: солирует одна птица или их все же две – и они деликатно дают друг другу высказаться и лишь временами их песнь сплетается, сливаясь в один объемный чудодейственный звук. Звуки рассыпаются и снова собираются воедино, и кажется, что твое сердце наполнено струнами, а птичьи голоса их перебирают, словно крохотные пальчики. И струны трепещут тихой радостью и ждут новых касаний.
А в паузы проваливаешься, как в рассветный молочный туман. Из него тебя выводит новая трель. Потом с замиранием ждешь – будет ли еще. Время становится объемным, как в детстве. И ты то в яблоневом зачарованном саду, то в отчем доме, на кровати, которая помнит тебя ребенком.
Ты недвижима и в то же время куда-то плывешь, ты и слух, и память. А птица – твоя душа. Она к тебе обращается, ты ей внимаешь.
И стоят первые дни июня, впереди целое лето и, кажется, целая жизнь.
Абрикосовый джем
Случалось ли вам закрывать двери для радости? Ну это когда закрыл дверь по привычке, а потом сидишь и удивляешься – почему никто не заходит.
Пишу и ем абрикосовый джем – и это мое самое яркое вкусовое переживание в нынешнем году. О джеме и пойдет речь.
Когда мне из магазина позвонил муж сказать, что апельсинового джема не было и он взял абрикосовый, – я даже не расстроилась – я куда-то рухнула. Сразу вспомнились банки приторного до оскомины, вязкого варенья, которыми меня ежегодно заваливала бездетная тетя, не внемля всем намекам и откровениям – что я не ем варенья, повидла и джемы. Я вообще не люблю сладкое. И все эти неоцененные дары выстраиваются пирамидами в кладовке, засахариваются, пропадают, потом превращаются в компоты, которые я, кстати, тоже не пью. Исключение всегда составлял только один апельсиновый джем. Случайно попробованный в Риге в далеком 1986 году, он произвел немыслимое впечатление и оставался в фаворитах по сей день. А тут снова – абрикос!
Только и оставалось сказать как можно мягче: «Дорогой, я ценю твою заботу, но…»
Баночка неприкаянно стояла в холодильнике несколько дней. Никто к ней не притрагивался, и отдать ее тоже было некому. А потом я решилась ее открыть. Нехотя крутанула крышку до привычного щелчка, зачерпнула ложкой янтарную желейную массу и, инстинктивно скривившись, поднесла ее ко рту.
А дальше… дальше я попадаю в Эдем. В солнечный и беззаботный, обворожительный. Джем оказался вовсе не приторным, а даже с кислинкой – сочной, виноградной. Он обволакивал и слегка холодил язык, медленно таял во рту вкусом рая.
И знаете, что меня во всей этой истории так поразило? Сколько же раз мы проходим мимо простых чудес. Отказываем себе в познании чего-то нового, будучи уверенными, что это уж точно не для нас. Даже когда оно само идет в руки – упорно не замечаем. Зато пристально смотрим куда-то вдаль: когда же на горизонте наконец замаячит наше счастье?
А все оказывается гораздо и гораздо проще. У Вселенной для нас всегда все есть: по запросу. Только принять не забывайте!
В каждом моменте жизни
До сих пор учусь некоторым простым вещам. Например: не стараться. Нас всех приучали к старанию – с самого детства – дома и в школе. Мы должны все делать как можно лучше, а главное – правильно. И если вдуматься, то старание – это всегда для кого-то, всегда, чтобы что-то доказать – другим или себе, чтобы тобой гордились или хотя бы просто приняли. Ты ведь старался.
Я думала об этом, впервые собирая жимолость для варенья. Начиналось все с предвкушения удовольствия от нового дела – просто ах! – счастливые бабочки в животе. А потом радость неумолимо перетекала в серьезную озабоченность на каждом этапе: так ли все идет, справляюсь ли, не забродит ли потом мое рукотворчество? Словом, включилась усвоенная старательность. Быть хорошей хозяйкой и отличницей. Вот только все наслаждение от процесса куда-то испарилось. Все это внимательное всматривание и вслушивание. Когда ягоды дождем опадают на расстеленную ветхую простынь – такие тугие, цвета южных ночей – оставляя за собой сиреневый след. Когда руки медитируют, отделяя их от садового мусора, – нет – от фрагментов живого дыхания куста. И все потом крутится и вертится в водовороте колодезной воды – чистой, студеной – и дальше отдыхает на старом, нагретом солнцем столе беседки. Благоухающая россыпь еще юного лета.
Конец ознакомительного фрагмента.