— Они так и не ответили по рации? — Хмуро спросила Марина.

— Нет. Полное радиомолчание. Вначале они еще докладывали обстановку, но часа три назад связь полностью оборвалась. Начальство считает, что у них повреждено устройство. Туман уже отошел, и даже теоретически он уже не может блокировать сигнал.

Между тем, на этаже началось шевеление. Люди бросали свои дела и собирались перед входом в караулку, откуда только что вышел Максимов с офицерами штаба. Судя по хмурым лицам, ситуация им не нравилась едва ли не больше, чем нам.

— Дамы и господа! — Начал командир отряда. — Прошло уже более девяти часов с момента блокировки наших товарищей в пристройке. В данный момент мы не располагаем сведениями об их состоянии. Связь с группой полностью потеряна, и нами было принято решение отправить спасательную миссию, чтобы вытащить наших парней оттуда. Все вы прекрасно понимаете, как опасна сложившаяся ситуация. Поэтому я прошу всех приложить максимум усилий для поддержки наших людей.

— Группы спасения, приготовиться к выходу! — Вышел вперед начальник штаба. — Приготовить амуницию и оружие! Медицинскому персоналу приготовиться к приему раненых, ремонтным бригадам быть готовыми к экстренному возведению и ремонту баррикад! Десять минут на подготовку!

Резиновые костюмы, карабины и факела уже были готовы и сложены у стены. Бойцы отрядов уже были готовы и ожидали только нас.

— Мы выходим первыми. Прикроем вас, в случае чего. — Улыбнулся Богдан Васильевич.

Кивнув офицеру и пожимая ему руку, внутренне же я не чувствовал ни уверенности, ни душевного подъема. Безусловно, спасение попавших в капкан товарищей было благим делом, поскольку это была не только обязанность, но и суровая необходимость. Не смотря на все риски с этим связанные, в случае если бы моя группа попала в подобную ситуации, очень хотелось бы, чтобы и нам протянули руку помощи.

— Выходим! — Скомандовал я, открывая дверь.

Пристройка встретила нас тишиной. Лишь шаги группы Богдана Васильевича, раздающиеся вдалеке, нарушали властвовавшее здесь молчание. В помещениях и торговых рядах пристройки мало что изменилось с того раза, как я был здесь. Все тот же хлам на полу, перевернутые стеллажи и упавшие манекены — казалось, ничто не нарушало воцарившиеся здесь спокойствие и умиротворение.

Продвигаясь вглубь помещения, мы освещали дорогу светом факелов. Черный туман уже отступил, но его обрывки все еще витали в воздухе. Метр за метром, стараясь не спешить, мы шли от одного торгового ряда к другому.

— Не нравится мне это все. — Мрачно прошептал Игорь.

Он единственный из нас не нес факел, а, взяв наизготовку карабин, внимательно осматривался по сторонам.

— Слишком тихо. Почему мы не слышим закрывшуюся в безопасной зоне группу? Там пять человек, плюс один рабочий из бригады, посланный на поиски нужных инструментов.

— Может все еще пережидают? Засели поглубже на складе. — Предположил я.

— Там двери наружу вырваны с корнем. Сплошная дыра в стене. Спрятаться в той стороне можно только в коридоре, где собственно мы и устроили безопасную зону. — Покачал головой Игорь. — Если бы они были там, они бы заметили уход тумана. Да и мы бы услышали их.

— Точно, мы уже достаточно близко подошли, а ни малейшего звука я не слышу. — Мрачно поддержал друга Кирилл.

Чуть отойдя от группы, я заглянул за один из прилавков. До катастрофы здесь торговали детскими игрушками. Сейчас лавка была в запустении, она не интересовала отряды собирателей, выискивающих продукты, лекарства, детали и инструменты. Многочисленные машинки, всех цветов и размеров, стояли на полках, покрытые толстым слоем пыли. Коробки с конструктором, плюшевыми зверушками и детскими пазлами, стояли здесь, никому ненужные, словно памятник укора нынешней цивилизации. Послание выжившим — тем, кто пошел дальше по дороге жизни, не тем путем.

Возможно, все, что произошло здесь — не более чем наказание. Кара нынешней цивилизации за грехи, что они совершили на этой планете. Человечество, погруженное с самых дальних времен своей истории в бесконечные войны, ненависть и склоки, забыло истинную цель своего существования, отринуло банальные человеческие чувства, погрузившись в пучины раздора и мрака. Быть может, этот проклятый туман стал тем самым наказанием, что сам Господь ниспослал на головы смертных?

— Сём, ты чего там застыл? — Несильно ткнула меня в плечо Марина. — Ну и рожа у тебя! Ты случаем не о смысле жизни задумался? Рановато в твоем возрасте погружаться в такие думы.

Женщина тихо хохотнула и, повернувшись ко мне спиной, пошла догонять напарников. Я же, тяжело вздохнув, двинулся за ней следом. Мерзким она конечно характером обладает, но, чёрт возьми, когда она попала в самую цель! Не знаю, с чего меня потянуло на подобные философские рассуждения. Все эти игрушки вызвали у меня некое чувство диссонанса, даже скорее непонимания происходящего. Вместо того, чтобы приложить все свои силы к борьбе, стараясь вырваться из той ловушки, в которую попали люди после катастрофы, мы занимаемся непонятно чем: ссора с людьми в бункере, патрули и рейды, налаживание быта, создание порядков и даже законов, усиление пирамиды власти. Зачем это все?