— Мы поговорим об этом, когда я заберу тебя, — сказал я.

— Хорошо. Мне пора. Мисс МакДональд говорит, что нам нельзя пользоваться телефоном после перерыва.

— Пока, Пейсли. Я люблю тебя.

Повесив трубку, я снова встал на ноги. Гнев распространялся по моим венам. О чем думала Нора? Я сразу же позвонил ей. У нее хватило ума ответить после первого гудка.

— Прежде чем ты разозлишься, — начала она.

Я прервал ее. — Я не зол. Я в бешенстве. Что значит, ты не приедешь сюда на десятый день рождения своей дочери? И какого черта ты сообщила все ей, прежде чем поговорить со мной?

— Ну, я знала, что ты впадешь в такое состояние.

— Неважно, в каком я буду состояние, Нора. Смысл в том, чтобы быть рядом с ней, когда ты сообщаешь ей плохие новости, в том, чтобы я мог собирать ее по кусочкам после. Но ты этого не знаешь, потому что тебя здесь никогда нет!

— Слушай, она уже не ребенок.

— Ей будет десять, — сказал я сквозь зубы.

— Вот именно. Она может справиться с такими новостями.

— Правда? Где ты это прочитала? Потому что дети не ведут себя, как написано в книгах, Нора. Пейсли чувствительна. Она заботливая, ей больно, она умеет любить, понимаешь? У нее есть эмоции и ей нужны родители, которые заботятся о ней и ее благополучии. И ты не можешь этого сделать, не так ли?

Она фыркнула. — Почему ты всегда думаешь обо мне только плохое. Я делаю все, что в моих силах.

— Приходи к ней на день рождения, — сказал я, полностью игнорируя ее речь.

— Смотри, это невозможно. У меня фотосессия для Vogue в этот день.

— Мне все равно. Перенеси.

— Я не могу перенести. Я ждала это предложение годами. Я не могу упустить его.

— Это день рождения твоей дочери. Та самая, которую ты видишь только раз в год, если что. Помнишь?

Нора вздохнула. — Слушай, я все исправлю, хорошо? Я приеду позже, и мы вдвоем повеселимся, и я объясню ей это. Она поймет.

— Нет, не поймёт. Она ребенок. Что было так трудно осознать? Это важно для нее.

— Vogue важен и для меня. Можешь ли ты поддержать меня хотя бы раз?

— Нет, если это значит, что ты разочаровываешь нашу дочь.

— Я слышала, ты встречаешься с ее няней.

Я перестал расхаживать, удивившись внезапной смене разговора. — Откуда ты это знаешь?

— Пейсли. Почему ты мне не рассказал?

— Ты сказала, что тебя не интересует моя личная жизнь.

— Нет, нет. Я просто… ну, я предположила, что всякий раз, когда ты серьезно относишься к кому-то, ты говоришь мне об этом.

— Это тебя не касается. А Пейсли этому рада.

— Да, Пейсли не может перестать говорить о Лекси. Я рада, что они сблизились с ней. Я очень надеюсь, что это надолго.

Я рассмеялся. — Что это значит?

— Ты знаешь, какой ты, Тейт. У тебя в семье всегда присутствует драма. Я видела видео с Тайлером. Полагаю, это займет некоторое время. Помимо ваших встреч, очевидно. Я не знаю, будет ли этого достаточно для любой женщины.

Нора всегда была способна задеть меня, но на этот раз ее слова не попали в цель. Я чувствовал себя совершенно спокойным, когда ответил. — Или, может быть, я наконец-то нашел кого-то, кто принимает меня таким, какой я есть и кому нравится моя жизнь и все, кто в ней присутствует.

Сказав это вслух, я понял, что у нас с Норой такого никогда не было. Несмотря на то, что мы были женаты, наша связь — если бы она у нас была — никогда не была такой глубокой, как у меня с Лекси. Даже близко нет.

— Ради твоего же блага, я надеюсь, что ты прав, — сказала Нора. — Теперь мне нужно идти. Я возмещу это Пейсли, обещаю. Я уже договорилась поменяться, чтобы взять ее в отпуск.

Это меня немного успокоило. — Хорошо. Лучше бы тебе ничего не отменить.

— Тейт, мы оба знаем, что наш брак был ошибкой. Мы были слишком молоды, когда решили пожениться, и, честно говоря, я не думаю, что мы были по-настоящему влюблены. Я признаю, что была больше под впечатлением от фамилии Максвелл.

— Наконец-то ты это признала.

— И когда я забеременела, это было так неожиданно. У меня никогда не было материнского инстинкта, но я думала, что, возможно, я буду чувствовать себя иначе, когда стану мамой. Но этого не произошло. Я просто видела, как моя карьера ускользает от меня. А потом, после развода, я поняла, что стало легче. Я знаю, что это звучит эгоистично.

Она колебалась, прежде чем добавить: — Я думаю, Пэйсли наконец начала осознавать и привыкать, что я не являюсь большой частью ее жизни.

— Она была очень расстроена по телефону.

Но даже я не могу отрицать, что в последнее время Пейсли меньше спрашивала о своей матери. Она даже забыла об их звонках за последние несколько недель.

— Я знаю. И я понимаю, что ее день рождение много значит для нее. Я никогда не пропускала его раньше. Но это Vogue. Если я не сделаю этого, все будет напрасно.

— До свидания, Нора.

После того, как я закончил телефонный звонок, я начал расхаживать более яростно по кабинету, переваривая наш разговор.