Шрифт:
В тот момент я сразу понял, что здесь что-то не так. Я понял, что как-то уж странно между ними растет крапива, а они подметают на шевелясь с места. Может это как завуалированный образ райских врат?
Проходить через крапиву было неприятно, но через пару минут двухметровых кустов жгучих растений я оказался здесь.
* * *
Дверь в дуб открывается и лучи солнца слепят нас с моим новым знакомым. Глаза слипаются как зимним ранним утром, когда увидишь горящую свечу. Немного привыкнув к свету, глазами смог прищуриться и разглядеть женский образ в гиматии, несущий массивный предмет в руках. Не успев увидеть, показалось, что это был железный чан.
Эта оказалась Аша. В руках у нее был наш Подснежник в новом горшке. От него сочился яркий свет и добрый запах. Здесь он расцвел куда лучше, чем там на острове Вельзевул.
Почему-то я не был ни капли удивлен, будто я знал, что Подснежник с Ашей здесь. Где-то внутри я верил, что слова ее родственников «Она там, где всем хорошо», совсем не означали смерть.
Оказалось, что у родителей Аши никогда не было денег, потому что они откладывали на билет своей дочери, но они об этом никому не говорили, даже ей. Ее родители поверили в наш сон, в нашу мечту, и до конца своих дней ждали этого свершения. Они купили ей билет, и подарили его на ее день рождение, но с одним условием: никто не должен был знать куда пропала Аша, даже я, ее лучший друг.
Она зашла и села с нами рядом, поставив на стол Подснежник. Чувства меня переполняли. Втроем мы замолчали, ловя единение.
Аша забрала с собой Подснежник, чтобы проверить меня. Она хотела узнать, потеряю ли я веру в нашу общую мечту, сдамся ли я, если она заберет с собой цветок, выкрав его из моего дома. И кажется, она не ошиблась.
— Я отправил это послание четверти населения всей планеты, а пришли только вы. Как же вы это сделали?
— Верили.
— Верили.
Шепотом, боясь спугнуть все это чудо с наших глаз, не договариваясь говорить это в унисон, проговорили мы. Я взглянул на Ашу, она повернулась ко мне.
Мы улыбаемся как дети. Как тогда, почти 20 лет назад.