М. ЛИХАЧЕВ
В РАЗВЕДКЕ
Глава из повести
Перевел В. Муравьев
Утром в штабе получили тревожное сообщение: белые группируют силы в окрестных деревнях, видимо, собираются напасть на посад Сер и выбить из него красногвардейский отряд.
Командир отряда, Егорша, приказал своим бойцам быть начеку. Вокруг посада были выставлены удвоенные караулы, патронные ящики и пулеметные ленты были уложены в сани, запряженные отдохнувшими лошадьми. Ямщики ждали наготове. В село Ильвадор был послан вестовой сообщить о готовящемся наступлении белых и попросить у уездного отряда помощи.
Мироша командир послал в разведку в сторону Рогачева, где находились позиции белых. В помощь ему дали Сергу Калю и Ивана Лучева.
Все трое сели в небольшие розвальни, запряженные конфискованной у кулака сильной лошадью, и покатили по накатанной дороге.
Весь конец восемнадцатого года стояли небывалые морозы. Они начались еще в ноябре, и лишь на два-три дня, во время снегопада, холод немного отпускал, а то прямо на улицу не показывайся.
Хотя разведчики одеты тепло - на них шапки-ушанки, овчинные полушубки, меховые рукавицы и валенки, - все равно мороз достает.
Серга понукает Сивку и время от времени трет лицо рукавицей: ветер колет лицо острыми иглами.
Иван ударяет в ладоши и, посмеиваясь, спрашивает:
– Что, Серга, жмет? Ах он, леший, так и норовит ухватить Сергу за нос!
– Тебя и самого он, как видно, приголубливает, - отвечает Серга. Мне-то еще терпимо, у меня под полушубком зипун поддет.
Вдруг Иван закричал:
– Нос! Нос, Серга, совсем побелел! Три скорее, отморозишь!
– Что ты, неужели?
– испугался Серга. Он сгреб в рукавицу снега и принялся докрасна тереть нос. Тер до тех пор, пока Иван не расхохотался, довольный, что сумел-таки подшутить над парнем.
Мирош не слышит их шуток, не ввязывается в разговоры. Он неотрывно следит за дорогой. Что впереди - неизвестно, нужен глаз да глаз.
Благополучно миновали деревню Сяроп, переехали через Верву-реку, поднялись из широкой речной поймы и в деревне Баскоевой остановились у крайней избы.
Соргу оставили в дозоре у лошади.
Мирош с Иваном зашли в избу узнать, не появлялись ли в деревне белые.
Они долго не возвращались, Серга совсем озяб. Потеряв терпение, бабахнул из винтовки в воздух.
В ту же секунду Мирош с Иваном выскочили из избы.
– Что случилось?
– встревоженно спросил Мирош.
Серга ответил со смешком:
– Вы там в тепле сидите, а я тут замерзай...
Мирош рассердился:
– Ты, Серга, не шути! Сейчас не время для шуток. Зачем стрелял?
– Чтобы вы скорее выходили, - виновато пробормотал Серга.
– Дурья голова! Не мог в окошко постучать? Ты, может быть, все дело испортил. Тут, оказывается, вчера белая разведка была, может, и сейчас белые где-нибудь поблизости, а ты стреляешь! Ну не дурак ли?
– Не ругайся, я ведь так, не подумавши...
– "Не подумавши, не подумавши"... Надо думать!
– все еще сердито сказал Мирош.
– Так вот, вы останетесь здесь и будете наблюдать за дорогой из Даньшера, я возьму лошадь и поеду в Новую Батину, узнаю обстановку.
– Только ты, Мирош, с оглядкой, в западню не угоди, - сказал Иван.
– Ладно. Ну, я поехал!
Мирош прыгнул в розвальни. Озябшая лошадь рванулась с места рысью и мигом вынесла его за деревню.
Дорога ровная, без ухабов. Сивко еще прибавил шагу, только снежная пыль завилась позади розвальней. Снежные комья так и летят из-под лошадиных копыт, откатываются к обочине.
В сосновом бору между Баскоевой и Новой Батиной Мирош попридержал коня, винтовку на всякий случай пододвинул поближе. Миновав бор с его прямыми, точно свечи, соснами-великанами, он шагом въехал в деревню.
У небольшой ложбинки, по левую руку, стояли две избы. За ними возвышался богатый дом Софроновых. Недавно прошел слух, что кое-кто из новобатинцев подался к белым и среди них Микуш Софронов. Не смог он простить красным, что изъяли у него пять возов припрятанного зерна.
Мирош остановил лошадь возле Микушевых ворот и спрыгнул с саней.
Тихо в деревне, даже собаки не лают, как будто все вымерло.
Примотав вожжи к оглобле, Мирош, осторожно оглядываясь, вошел в ограду, держа винтовку наготове.
Что ни говори, боязно, сердце так и колотится: если вчера разведка была в Баскоевой, так тут, ближе к позициям, и подавно может быть.
Поднявшись на мостки, Мирош вошел в дом. У порога остановился, прислушался. В доме ни звука.
"Может, притаились?" - подумал Мирош, кашлянул и громко спросил:
– Есть кто живой?