А вот Алексей Александрович, брат царя и чуть ли не полновластный хозяин русского флота, меня несколько напряг — о том, как нещадно он ворует, в мои времена знали чуть ли не все, а натянутая на холеную рожу улыбка в мой адрес имела хорошо различимые снисходительные оттенки. Как и все остальные, он вроде бы хвалил меня за присоединение Манчжурии, но фраза «без единого выстрела» была смазана сарказмом и вызвала на рожах его свиты тщетно скрываемые ухмылочки. Не уважает талантливого племянника — вот если бы я положил за новую губернию половину флота да пару сотен тысяч человек, вот тогда да — был бы молодец.

— Сандро — молод и в небольших чинах, — ответил я княжне. — Если я начну слишком сильно выделять его, те, кто старше, могут затаить зло и начать портить ему жизнь. Мы же этого не хотим?

— Ах, эти придворные интриги! — горько вздохнула Ксюша. — Никуда от них не скрыться!

Вздыхает не с полной самоотдачей, явно копируя кого-то, и я кажется знаю, кого именно.

— Открою тебе секрет, — понизив голос, я немного наклонился над столом.

Сестренка скопировала позу.

— Я совсем не готов к ноше Наследника. Меня этому не учили, у меня нет в полном смысле СВОИХ людей, мое положение, пусть и кажется непоколебимым, очень шатко — я слишком давно не был в столице и даже не подозревал, что возвращаться сюда мне придется без нашего любимого Никки.

— Никки… — мелькнула на лице Ксюши тень былого, уже пережитого и потерявшего силу, но все еще царапающего душу горя.

— Поэтому мне нужно укреплять свое положение — матушка и папа вчера со мною согласились, и я знаю — они помогут. Но сила сторонников союза с Францией очень велика, и даже воли папа не хватит, чтобы их обуздать. Именно поэтому они против брака с моей любимой Марго — они переживают, что со мной может случиться что-нибудь очень плохое. Я признаю их мудрость — опереться на уже существующую, сильную группу сторонников союза в Францией в моей ситуации безопаснее и надежнее всего. Но я — не боюсь, и во имя моей большой и светлой любви применю свои дипломатические умения, дабы очистить Двор от тех, кто рискнет пойти против меня. Ты мне поможешь?

Ксюша не подвела — без тени улыбки, всем видом демонстрируя, насколько она «за меня», она ответила:

— Помогу!

Отправленная Дагмарой служанка застала нас с Ксюшей за рассматриванием анатомического атласа — я как раз успел рассказать ей о том, как ноги крепятся к телу, и почему на данном уровне развития медицины поставить Александра на ноги невозможно — нет ни школы потребной хирургии, ни титана, из которого надлежит изготовить протез. Сложными переломами, рентгеном и металлургией я конечно же займусь, но пичкать принцессу тщетными надеждами не стал — даже если бы появилась возможность прооперировать царя в моем времени, не факт, что больной и усталый организм выдержал бы операцию. Вытерев Ксюше слезы своим платком, я взял с нее слово ничего не говорить младшим, и, повязав таким образом новую союзницу общей тайной, повел ее в столовую — сам бы не нашел, хорошо, что мамина слуга шла впереди. Помещение оказалось «столовой для семейной трапезы» — всего-то с полсотни квадратных метров позолоты и мрамора, и стол на десять персон выглядел непропорционально маленьким. Помимо стульев, компанию столу составляли диванчики у стен. Пустое пространство последних заполняли электрические светильники и картины со «вкусными» натюрмортами.

В столовой мы встретили Мишу — улыбается, мы с ним хорошо по переписке сошлись. Как и я, одет в «милитари-кежуал», что явно доставляет ему удовольствие. Дагмара — не сам же он додумался — таким образом демонстрирует преемственность и как бы указывает Мише, на кого в этом доме нужно быть похожим.

Встретили и одетую в бело-синее платьице Олю: она смотрит на меня с вежливой, но ничего с родственными и личными чувствами не имеющей улыбкой. Это логично — прежний Георгий ушел на флот, когда она была еще совсем маленькой, потом было Путешествие, и теперь я в ее глазах почти чужой, взрослый дяденька. Это мы исправим.

За стол пока нельзя — ждем Дагмару, но конфигурация стульев за столом заставила призадуматься: пять стульев, два — во главе стола, три — по бокам. Коротая время, мы уселись на диванчик, и я расстроил великокняжескую родню:

— Я приготовил для вас подарки, но они еще в пути.

Это в дополнение к тем, что приезжали в Петербург после каждого посещенного города, а до этого — страны.

— Матушка говорила, что папа поправится, — решил Миша сосредоточиться на более важном вопросе.

— Конечно поправится! — заметила ему Оля. — Мама — Императрица, она все знает!

— Папа поправится, но не сможет ходить, — поделилась почерпнутой инфой Ксюша.

И все трое посмотрели на меня.

— Папа поправится, но не сможет ходить, — подтвердил я, всем видом выражая сожаление.

— Только бы живой был! — выразил общее мнение Миша.

— Тц, не сглазь! — шикнула на него Ксюша.

Младший брат скуксился, поджал губы — обидна сестринская моральная оплеуха, а в этом времени и его возрасте может реально поверить в «сглаз» и получить травму, которая мне, как будущему Императору, не нужна совсем — Миша мне помогать должен, и делать это с полной самоотдачей, не отвлекаясь на комплексы и сожаления.

— Сглазов не существует, — укоризненно посмотрел я на Великую княжну. — Любая форма мракобесия: ведовство, колдовство, спиритизм — не имеет силы, и является всего лишь скверным, отравляющим душу способом убить время для скучающих бездельников. Помните об этом.

Миша посмотрел на сестру с видом победителя, Ксюша пожевала губами и наябедничала:

— Матушка покровительствует известному медиуму Марко Шкодре, по ее приглашению этот джентльмен приехал в Петербург. Меня не пускают на его сеансы, — грустно вздохнула.