Я отпускаю его и легонько шлёпаю по щеке, а он молча таращится, хлопая глазами. Надеюсь, он понял, что я сказал.

Ко мне подбегают Миха, физрук и боксёр, а потом и все остальные. Все, кто есть в зале. Меня подхватываю на руки и начинают подбрасывать.

— Не забудьте поймать! — кричу я, но меня никто не слышит.

Кто-то, наверное Юрик, врубает Квинов. We Are the Champions. Ну, а что же ещё! Мы чемпионы, мой друг…

Ну, а на следующий день заканчиваются занятия и вечером начинается праздник. Новогодняя дискотека в актовом зале. Я приглашаю Катю, чтобы она немного развеялась и отвлеклась от тревог и волнений последних дней. Правда, уделить ей внимание не особенно получается.

Сегодня, на удивление, в программе почти одни медляки, а меня, как переходящее красное знамя, передают от красотки к красотке. Опомнитесь, девушки, я не Маяковский, как сказал бы американский энтомолог Джон Поллак.

На сцене ёлка, на занавесе огромные бумажные снежинки, а за окном всё ещё валит снег, превращая город в гряду белых холмов. Нарядные девчата, голые плечи, дикие причёски, помада и блеск, восторг и юная жажда, а ещё распахнутые глаза, ожидание новогодних чудес, любовные вибрации и предвкушение грандиозного будущего. Это школьная дискотека, декабрь восемьдесят третьего. Всё, как и в прошлом… Всё, как и в будущем…

— Нет! — машу я головой, отбиваясь от претенденток. — Этот танец я уже обещал.

Как тяжело быть звездой. И чего все хотят славы? Странные, странные люди. Я нахожу Катю. Она уже начинает танцевать с Цеповским друганом из «А» класса.

— Извини, братан, — оттесняю его я. — Этот танец мой. Если недоволен…

— Не-не, всё нормально… — отступает он, и я прижимаю Катьку к себе.

Мы толком ещё и не поговорили после боя.

— Как ты? — спрашивает она. — Голова после вчерашнего не болит?

— Нет, Кать, нормально. Были бы мозги, мог бы и сотряс получить, а так…

— Да ну тебя, — хлопает она меня по плечу.

— Классно выглядишь, — улыбаюсь я.

— Спасибо…

Какое-то время мы танцуем молча. От неё приятно пахнет и… и вообще, Катька… она…

— Ну, ты доволен, — прерывает она мои мысли. — Тем, что отлупил врага?

— Кать, — говорю я. — Он ведь с этим Парусом заодно. Он малолетний преступник, понимаешь, что с нами хотел сделать дядя Витя?

Она только головой качает.

— Завтра можно будет посетить Валентина, — говорю я. — Хочешь со мной? Вот человек, несмотря на опасность, даже не задумался, сел за руль и ударил по газам.

— Пойду, конечно, — кивает она. — Не забудь, обязательно меня возьми.

— Ладно, — обещаю я.

Она наклоняется вперёд и утыкается мне в плечо. И от этого её простого и искреннего движения мне делается легко, приятно и хорошо на сердце. Мы переминаемся с ноги на ногу, обнимая друг друга.

— Спасибо, — шепчет она, не поднимая головы.

Гремит музыка, но я, всё равно слышу, и чуть сильнее прижимаю её к себе. Над нами льётся голос Макаревича, летает серпантин и кто-то выстреливает из хлопушки, осыпая нас мелкими кружками конфетти.

И пусть сегодня дней осталось мало,

И выпал снег, и кровь не горяча.

Я в сотый раз опять начну сначала,

Пока не меркнет свет, пока горит свеча…

Я в сотый раз опять начну сначала,

Пока не меркнет свет, пока горит свеча…

Когда песня кончается, Катьку забирает Миха, а меня хватает Вика. Вау! Держите меня, семеро! Твою мамочку. Секси, крейзи, стайлиш! Сегодня она просто секс-бомба!

— Вика! Вау!

— Что за «вау» опять?

— Это высшая форма восторга. Значит, что ты просто огонь и у меня от тебя крышу срывает, — поясняю я.

— Ну, тогда ладно, — великодушно усмехается она.

В сумасшедшем золотом мини, держащемся чуть ли не на сосках, с сумасшедшими перьями вместо волос, блестящими губами и глазами, она похожа на эстрадную диву.

— Пошли танцевать уже, я тебя жду-жду, а ты за чужими юбками весь вечер бегаешь. Ты знаешь, что Луткова так за тебя перенервничала вчера, что слегла сегодня?

— Нет, — качаю я головой. — Ну, нафиг. Не может быть такого!

— Ладно, шучу, она простудилась просто. Хотя, вчера она так орала, что голос посадила. За тебя болела, между прочим. А сегодня рыдала в трубку, что родичи не отпускают на дискотеку. Прикинь, какой облом. Она тоже подготовила крутое платье, чтоб тебя завоевать, а тут температура. Но ты ведь только мой. Да?