Афра там, возможно, рискует жизнью. Я тоже должна быть там.

Она почувствовала знакомое покалывание гнева в венах, заставляющее ее подпрыгивать на ногах, сжимая и разжимая кулаки.

Последние Белокрылые Гаридаса прошли через ворота Ориенса и скрылись в тени. В городе по-прежнему царила тишина, пульсирующая почти осязаемыми волнами. Скрип кожи и звон цепей позади нее; великаны проскальзывали между фургонами, Балур пронесся мимо Рив, когда они приближались к городу.

И они ждали, ждали... тишина исходила от города, как жар от костра. С каждым мгновением тревога Рив нарастала, она неподвижно смотрела на стены, и в голове ее проносились образы Афры, идущей в засаду. Ее пальцы сжались вокруг рукояти кинжала на поясе.

Беспокойство, страх, переходящий в гнев из-за того, что ее бросили, из-за того, как Афра обращалась с ней, - эмоции бурлили внутри нее.

Как обычно, гнев сжег все остальное. Здравый смысл. Приказ сестры. Мысли о последствиях. Рив почти чувствовала, как он растекается по ее венам, как чернила по воде, просачивается в голову, нашептывая ей.

Ты уже должна быть Белокрылой, в этих стенах, с другими воинами, а не здесь, с непроверенными, неопытными птенцами. Ты владеешь клинком не хуже любого из них, лучше многих, а они дают тебе только нож!

Прежде чем Рив осознала, что делает, она уже бежала. Не в сторону города, потому что тогда ей пришлось бы пройти через Балура и его великанов, а даже ослепленная яростью, она не была такой уж дурой. Она соскочила с насыпи и помчалась по открытому пространству к деревьям Форнского леса. Она услышала позади себя голос Джоста, шипящего ее имя, не успела оглянуться, как оказалась среди деревьев, в одно мгновение переместившись из яркого дня в мир сумерек, тени менялись, ветви качались, лоза цеплялась за ноги.

Она бежала, почти не сбавляя шага, проносилась сквозь лес, огибала деревья, сама становясь одной из теней. Даже звуки в лесу были другими, шум усиливался: хруст лесной подстилки под ногами, шелест ветвей над головой. Ее собственное дыхание звучало в голове, как барабан в такт.

Посмотрев направо, она увидела за деревьями тени стен, свернула к ним и вырвалась на полосу расчищенного луга между лесом и стенами Ориенса. Эта стена, выходящая на север, была не так ухожена, как западные ворота: Рив увидела участки бревенчатой стены, заросшие лозой, а дальше огромный дуб раскинул шишковатые ветви над городской стеной.

Она побежала к дубу, почти не сбавляя шага, когда достигла скрюченного ствола древнего дерева, взбираясь по толстым корням, хватаясь за шершавую кору, цепляясь, как ящерица, за выжженную солнцем стену. Сокращение и растяжение мышц в икрах и бедрах, и она прыгнула, почти почувствовала, что летит, ухмыляясь от радости, а затем ее руки обхватили ветку, подтянулись, поставили ноги, и она оказалась в вертикальном положении, бегущая по дереву, широко раскинув руки для равновесия. В мгновение ока она перемахнула через стену и спрыгнула с дуба на деревянную дорожку.

Она остановилась и огляделась вокруг, ее грудь вздымалась. Перед ней раскинулся город - лоскутное одеяло из соломы и дерева. На западе мелькнуло движение, и ее взгляд привлекли высокая крыша и длинное строение пиршественного зала, а перед ним - городская площадь. Она услышала марширующие шаги, поднимающиеся по главной дороге, ведущей от ворот к городской площади.

Сотня Афры.

По земле промелькнула тень.

Бен-Элим. Или Кадошим?

Не раздумывая, она спрыгнула с лестницы и побежала дальше, на широкую улицу, затем зигзагом на более мелкую. Она прижалась к затененной стене и повернула голову, чтобы посмотреть вверх, на небо, но что бы ни создало тень, оно исчезло из виду.

Что я здесь делаю? Что я натворила?

Она стояла там, тяжело дыша. Мысль о возвращении пришла ей в голову, но красный туман все еще застилал все вокруг; мысль о том, что ее сестра может оказаться в опасности без нее, разжигала дикий пожар. Она побежала дальше, по небольшим грунтовым дорогам, в поисках Афры, думая, что сможет проведать ее, убедиться в ее безопасности, а затем, возможно, вернуться к фургонам. В городе стояла жуткая тишина, окна были затворены, двери закрыты, на них висели паутины, наполненные росой. А потом тень снова метнулась по земле, и Рив подняла голову, увидела темные очертания крыльев, освещенных солнцем. Она побежала дальше.

Она выскочила на открытое пространство, на городскую площадь, на длинный пиршественный зал из дерева и соломы перед ней. Остановившись на месте, разбрызгивая грязь, скребя ногами, отчаянно мотая руками, она замерла на мгновение, в ужасе глядя на открывшуюся перед ней сцену.

В центре площади, прямо перед ступенями к пиршественному залу, возвышалась гора отрубленных голов, дымящихся от зимнего холода.