Я расположился в пассажирском кресле рядом. Поскольку окрестности Рынка были безопасными, я позволил себе расслабленную полулежачую позу. Позади меня, в салоне, расположились Кузьмич, Берсерк и Витя. Таня и Яна решили ехать следом за нами на Ниве, чтобы болтать о своём, о женском, и не слушать наши «глупые шутки», как они заявили.

Я изредка кидал взгляд в огромное боковое зеркало, проверяя, что они не отстают, хотя эта предосторожность была излишней – в случае чего, они сразу используют рацию. Поэтому можно было расслабиться и рассматривать проплывающие за окном унылые пейзажи и поругивать Артёма, когда машина попадала в очередную яму и меня потряхивало.

Стоило нам отъехать от Рынка, Кузьмич вполне предсказуемо достал бутыль с самогоном и предложил по чуть-чуть выпить, за удачную поездку. Пока места были безопасными, я разрешил всем пригубить по одной стопке. Когда старый пройдоха начал разговор за вторую, я пригрозил ему, что изыму всё его бухло и перегружу в Ниву, это его немного огорчило, и он сел, надув губы, с видом обиженного ребенка.

Обрулив сгоревший остов проржавевшей длинной фуры, Артём обернулся назад и с ухмылкой произнёс:

– Кузьмич, ты только не плакай, а то будешь ходить по столице с кгасными глазками!

– Я тебе чё, зомби, чтобы с красными глазами ходить?! – тут же злобно отреагировал Кузьмич и стукнул три раза кулаком об деревянную спинку сиденья.

Поймав насмешливый взгляд Виктора, он разозлился ещё больше и, повернув к нему голову, сердито спросил:

– Чё скалишься, мумия?!

– Да вот, думаю, что не зря говорят, что чем человек глупее, тем он суевернее.

Мне стало немного жаль Кузьмича, для которого сухой закон во время поездки и так был большим стрессом, поэтому я решил заступиться за него и произнёс:

– Ну, тут ты не прав, я знал немало умных людей, у которых волосы становились дыбом, стоило черной кошке перейти перед ними дорогу.

Витя подошел к моему креслу и, присев рядом на корточки, пытаясь поймать взглядом мои глаза, ответил:

– Ты вроде тоже не дурак, тогда поясни мне, как это работает? Особенно если учесть, что у кого-то эта кошка живёт в доме и по сто раз на дню переходит ему дорогу! Почему тогда на этого человека постоянно не падают кирпичи с неба и не происходят прочие несчастья по сто раз на дню?

Я повернул голову на бок и посмотрел в его хитрые глаза, которые скрывались за очками. Вите обязательно был нужен визуальный контакт с глазами собеседника, поэтому, решив его немного побесить, я отвернулся к окну и произнёс:

– Да я почем знаю! Может, на хозяев это не действует. Я сам не суеверный, это тебе к Кузьмичу с такими вопросами.

– Кошка не может принести своему хозяину вред, ну если только у него нет аллергии на кошачью шерсть! – неожиданно произнёс Алёшенька, заставив Витю развернуть голову в свою сторону.

Услышав это, Артём усмехнулся и произнёс, не отрывая взгляда от дороги:

– Да отстаньте вы от кошек, они милые и мугчат классно. Лучше вспоминайте, кто чего о Москве слышал.

Витя вернулся на своё место и, едва усевшись в кресло, гневно выпалил:

– Эта Москва была как государство внутри государства! Почти все деньги страны крутились там! Пока регионы доедали последний х… без соли, они там с жиру бесились! Каждый год меняли новые бордюры и плитку, а где-то в бедных городах более двадцати лет лежал асфальт, который ещё застал СССР! Весь такой вздутый и растресканный от корней деревьев, растущих вдоль него.

– Да, бл…дь, Витя! Он спрашивал сведения про современную Москву, а не твоё отношение к демократической модели правления! – бесцеремонно прервал я Виктора, и так прекрасно зная, как жила столица раньше по сравнению с другими регионами страны.

Витя на мои слова не обиделся и ответил:

– Как сейчас там – я не знаю, но, судя по тому, что некоторые казнокрады живы и катаются по городам, пытаясь вновь наладить старую систему и тянуть из страны все соки, я не удивись, если там до сих пор в центре перекладывают плитку.

– Ага, б…я, зомби-гастарбайтеры без соцпакета! – насмешливо бросил Кузьмич.

Артём, кинув на спорщиков быстрый взгляд через плечо, произнёс:

– Насчёт плитки я не увеген, что её там пегекладывают, но слышал, что в центге, вокгуг кгемля, есть закгытая зона, полностью зачищенная от мегтвецов. Там всё по стагинке: габотают багы и гестоганы, люди без стгаха гуляют по чистым улицам, котогые каждое утго подметают. Только не знаю, пгавда это или нет.

– Картавый, ты сам в этот бред веришь? Может, там вообще ничего не изменилось? МКАД стоит в пробках, а на трёх вокзалах, в ожидании поездов, люди уплетают горячие чебуреки с пивом? – с иронией спросил Кузьмич, вызвав громкий рокот в желудке Берсерка.