– Твою мать… – шепчу нервно.

Паника новой волной накрывает меня. Ещё больше, ещё мощнее.

Распахиваю дверь широким жестом, быстро иду в ванную, но там нет моих вещей.

Чувствуя неимоверный холод, захожу на кухню и спотыкаюсь, едва не растянувшись на полу во весь рост. Под ногами она – моя вещь!

Дрожащими руками хватаю сумку, хочу уже убежать к себе, но притормаживаю. Внутри всё холодеет ещё сильнее. В ушах звучит ультразвук. Нет… Нет-нет-нет! Только не это!

Молния расстёгнута. Да и сама сумочка очень лёгкая.

Запускаю пальцы внутрь, шарю по пустому карману. Натыкаюсь на ручку, старые чеки, зеркальце, а вот самого главного – пачки купюр, которые вчера сняла, – нет.

Бам! Бам! Бам! Это сердце выскакивает из груди.

– Где?! – не своим голосом спрашиваю Сидорина.

Тот уже докурил и тушит сигарету в пепельнице. Остатки вонючего дыма тонкой струйкой вьются вокруг его пальцев.

– Что где? – вскидывает брови.

– Деньги где?

– Какие деньги?

– Не придуривайся! – практически визжу я, потрясывая сумкой. – Те, что лежали в моей сумке! Где мои деньги?!

– Без понятия.

– Ты вор! Ты украл их!

– Сама потеряла, меня обвиняешь.

– Ты… ты дуру-то из меня не делай!

– Так и делать не надо. Дура и есть! Вот ерунду какую несёшь. Приснились тебе твои деньги, да? – нагло мне подмигивает. – Позвони своему хахалю прилизанному. Пусть еще привезёт. У него много, по нему видно.

– Я… я полицию вызову!

– Да? И что ты им скажешь?

Действительно, что я им скажу?

Меня трясёт от бессилия, от невозможности что-либо сделать.

– Что ты украл мои деньги!

Сидорин приближается ко мне, заложив руки в карманы. Он может схватить меня, снова прижать к стене, стукнуть, даже убить. Что угодно! Я маленькая и слабая, а он – лоб в несколько раз меня мощнее и сильнее.

Но он ничего не делает, лишь смеётся в лицо.

– Ха!.. Попробуй докажи…

Затем, также не вынимая рук из карманов, уходит к себе.

А я смотрю в пол и дышу. Глубоко, резко. Лёгким больно. Меня трясёт от злости и бессилия.

Пустая сумка повисает в опущенной руке.

Я плетусь по коридору к себе, закрываю дверь в комнату и прислоняюсь к ней спиной. В голове кружатся шальные мысли.

С таким подходом Сидорину с рук сойдёт всё, что угодно. Он ведь реально может меня изнасиловать, а потом заявить, что я сама хотела. Полицейским, приехавшим на вызов, он скажет так доверительно: «Ну вы же знаете, как это бывает? Баба сама захотела, теперь обвиняет. Ну, мужики… Ну вы чего…»

И ведь поверят. Поверят, как пить дать! У нас ведь как? Жертва сама виновата.

Конец ознакомительного фрагмента.