Шрифт:
Не успев среагировать на внезапный фортель подружки, Кира только ойкнула и вскинула ладони к щекам:
– Что же теперь будет? – прошептала она. – Что будет, Сырник?
Сырник посмотрел на неё, зевнул во всю розовую пасть, энергично поскрёб задней лапой за ухом и… потрусил следом за Пепелюшкой, постепенно переходя в галоп. Догнав, он принялся весело нарезать вокруг неё круги и в припадке радости звонко облаивать ветер.
Слетев в низину, парочка вприпрыжку направилась к группе женщин с подойниками, наблюдавшими за их феерическим спуском…
– Вроде ничё, - комментировал Ганс встречу, опасливо выглядывая из-за Кириного плеча, - не гонят… И козьи морды не строят… Улыбаются… Вон, напиться ей из подойника дали… - он жадно сглотнул пересохшим горлом. – Молока должно быть… Сытое селище, походу, нет у них голодовки-то…
– Это ничего не значит, - упрямо мотнула головой учёная жизнью коровница. – Сейчас, может, угощают, а после… Меня у вас тоже угощали…
Ганс промолчал. Но видно было, соглашаться ему с фройлян ужас как не хочется.
– Нам нужно спрятаться где-нибудь поглубже в лесу, - продолжала она, - а ночью, тайно…
– Нет, - помотал головой Ганс и испуганно попятился, - тайно уже не получится…
Внизу, под холмом, Пепелюшка, что-то безостановочно трындыча своим новым знакомым, указывала рукой на опушку леса. Женщины послушно подняли глаза, и одна из них приветственно помахала рукой не особо тщательно укрывшейся за тонкой осинкой Кире…
Глава 27
Полетт пощипала себя за щёки и прикусила пухлые губки. Потом перекинула на грудь вьющиеся после ночных косичек волосы, улыбнулась своему отражению в медной сковородке довольно и лукаво – ну до чего ж хороша! Не зря парни деревенские облизываются, не зря схлёстываются между собой за её улыбку… Да ну и пусть их! Ей-то что за дело до тех петушиных боёв? Её дело – веселиться, танцевать и щедро раздавать красноречивые взгляды и посулы, дабы те самые бои не утихли не дай бог!
Вот и сегодня, на большом празднике, напляшется да навеселиться она вволю! А с кем будет вечером за калиной целоваться – и сама пока не решила. Но то, что будет – так это всенепременно! Провалиться ей на этом месте.
Она перекинула через плечо цветную нарядную косынку и выбежала из дверей родительского дома. Душа её радостно вибрировала в предвкушении веселья, любви и праздничных забав.
У калитки Полетт остановилась, подумала немного и чуть приспустила рубашку с плеч – так-то лучше… Калитка стукнула, выпуская девушку на деревенскую улицу, по которой она и понеслась вприпрыжку – счастливая и лёгкая, как стрекоза.
– Эй, сладкая! – её схватили за локоть и втащили под шатёр раскидистой вишни. – Куда без меня торопишься?
Парень, улыбаясь, притянул её к себе за талию и склонился к румяным губам. Полетт хихикнула и увернулась, отклонившись назад:
– А тебе-то что? Я пока что девица вольная – куда хочу, туда и лечу!
– Ох и прищучу я скоро хвост твоей воле…
– А попробуй! – девушка упёрлась ладонями в крепкую грудь молодого крестьянина. – Рискни здоровьем!
– Вот и рискну! – набычился парень. – Жди сватов опосля осенин…
Полетт фыркнула:
– Много вас тута таких женихов подкатывает! На словах-то все наперебой со сватами! А на деле – только с поцелуями пока… Ты у отца-то своего напервой спросил?
– Чего и спрашивать, - пожал широкими плечами жених, - не станет он возражать – почто ему? Девка ты сама из себя справная, из семьи уважаемой – чего ж ему возражать? Ты-то, - он снова легонько надавил ладонями ей на спину, пытаясь сократить меж ними расстояние, - сама-то согласная?
– Я-то? – Полетт сделала вид, будто задумалась и, будто задумавшись, чуть расслабила в локтях упирающиеся руки…
Тут же объятия ухажёра схлопнулись вокруг неё, укутали жарким одеялом. Она запрокинула голову, чтобы видеть его лицо и влажно блеснула белыми зубами в улыбке.
– Мне-то всё едино, - придурилась девица, - кого батюшка назначит, за того и пойду…
Парень, опьянённый близостью возлюбленной, вряд ли даже слышал её речи и, тем паче, в них не вникал. Его неудержимо тянули к себе улыбающиеся губки…
– Ну-ка! – Полетт ловко сунула ему в рот вишню и, воспользовавшись замешательством влюблённого, вывернулась из его рук. – Пойдём-ка лучше на луг, Этьен! Скоро уж начнётся, все наверняка там: и Мирабель, и Жак, и Мари… - Она вынырнула из-под вишнёвых ветвей и потянула Этьена за руку. – Идём!
Тот сглотнул вишню, плюнул косточку и, заворожённый юной прелестницей, как телок на привязи, последовал за ней.
Не успели они миновать домик тётушки Амбруаз, как Этьен вдруг резко остановился, дёрнув Полетт за руку. Она взглянула на него недоумённо:
– Что?
– Послушай, сладкая… Обещай мне, что… как только эти, ну… Так ты сразу уйдёшь… в смысле спрячешься…
Полетт состроила кислую мину:
– Ну-у-у… - протянула она неохотно. – Может, и не к чему это будет? Коли не явятся нынче? Чего ж я зря с праздника уйду…