– Чего «бамс»? Чего «бамс»? – Кира нашарила плечо спутницы и тряхнула её, как следует. – Говори толком!

– Я тебе всё пыталась сказать – несколько раз, между прочим, за вечер! – но всё время что-то отвлекало: то бега эти поросячьи, то за столом мы сидели далеко друг от друга, то танцевать меня девушки утащили… Всё время что-то… А! Этот ещё вельможа потом – симпатичный такой, что с тобой сидел – тоже танцевать пригласил! Помнишь? Милый такой, обходительный…

– Ты разродишься сегодня, наконец?
– прервали её излияния. – Или мне можно поспать пока, ожидаючи?

– А? Ну да, конечно… Я, в общем, перед праздником, когда все ещё на лугу суетились, в лес с девушками бегала за можжевельником: он и для украшения столов был нужен – потому что красивый такой и ароматный и вообще – и при копчении чего-то там его добавляют… Рыбы что ли… Или колбаски вот те подкоптили?... Какой-то у них необычный вкус был… Но очень приятный! Ну помнишь? Поняла, какие я имею в виду?..

Кира вновь зло тряхнула рассказчицу.

– Ой! – пискнула та. – Я ж и говорю: как разбрелись с девушками в зарослях, меня, слышу, будто окликает кто-то из кустов. Думаю – кто бы это мог быть? А это знаешь кто? – эффектная пауза.

Ответом на вопрос послужил глухой стон иссякающего терпения.

– Медведь! Который ваш со Спальчиком! Я так удивилась – ну, можешь себе представить! «Здравствуйте! – говорю. – Как поживаете, господин Медведь?» А он: «Милая девочка, - говорит, - я поживаю хорошо, чего и тебе желаю. Потому-то, - говорит, - я здесь. Прошу об одном: как стемнеет, и в деревню явится барон с присными, уходи с праздника, постарайся не попадаться им на глаза!» Я говорю: «Отчего же, господин Медведь?» Он смешался как-то, потом говорит: «Это опасно для тебя, девочка и… Скажи своей подруге о моём предупреждении – она поймёт! И сможет о тебя позаботиться». Тут девушки зааукали, и он скрылся. Вот… Кирочка. А что такое «присные»?

– Пипец… - медленно процедила Кирочка, испытывающая непреодолимое желание придушить свою спутницу. – Как можно было мне об этом не сказать за весь вечер?!

– Ну я же объяснила! – возмутилась столь явным непониманием очевидного Пепелюшка. – Забыла!

– Ну да, ну да! – ядовито согласилась та, кого она искренне считала своей подружкой. – Какая очаровательная беспечность! Главное ведь вспомнила! Вовремя…

Перестук копыт вдруг смолк. Возок качнулся ещё пару раз и замер. За бортом послышались переговаривающиеся голоса. Возница откинул полог и спрыгнул на землю.

– Выходь, - сказал хмуро. – Прибыли…

Девушки медлили.

– Ну чего теперь уж, - вздохнул седоусый дядька. – Перед смертью всё одно – не надышишься… Вылазь, девоньки. Мне ещё назад, в деревню, чипыжить по ночи – тожа приятного мало…

– Чего там? – раздался резкий окрик одного из сопровождавших возок людей барона, и под полог сунулась рука с фонарём, следом – всклокоченная голова. – Чего расселись, курицы, как на именинах? – ухмыльнулась голова. – Ждёте, можа, паланкин вам подадут? – крепкий жилистый мужик вскочил в возок и вздёрнул за руку вверх сидящую ближе ко входу Киру. – Быстро вымелись отсудава! И послушно, своими ножками, пошелестели за мной! А если вдруг ножки вам отказали – могу вправить… Я, знаете ли, редкий умелец – у меня и не такие расслабленные бегать научались!..

– Удивительно! – голос Пепелюшки дрогнул от обиды на неоправданную грубость. – Просто удивительно невежливый слуга у твоего принца, Кира! Как можно так встречать гостей? К тому же невесту своего господина!

Невежливый слуга чуть не поперхнулся.

– Кого? – вопросил он глумливо. – Не-вес-ту? – и заржал так, что лошадь испуганно дёрнулась.

Кира вырвала у него руку и решительно спрыгнула с возка.

– Идём, - бросила она своей спутнице.

Пепелюшка сползла следом. В белом свете луны её лицо казалось осунувшимся и недоумённым. Нижняя губа подрагивала. Пришлось ободряюще сжать ей пальцы.

– Куда нам?

Их провожатый, не переставая фыркать и хыхыкать – так его завёл наивный пассаж приезжей глупышки – махнул рукой в нужном направлении и повёл доставленных девиц через двор, к дубовым дверям чёрного входа. Кира повертела головой вокруг – Сырник, как и следовало ожидать, не просматривался…

Не без усилия и надсадного скрипа, с пятой попытки удалось таки сдвинуть ржавую задвижку и распахнуть тяжёлый ставень на высоком стрельчатом окне.

Кира легла на основание широкого оконного проёма животом и высунулась наружу – в тёплую, свежую летнюю ночь. Как же хорошо здесь… Как не хочется обратно – в душную и одновременно сырую, промозглую комнату с каменными серыми стенами! Если бы это окно могло не только впускать свежий воздух, но и выпустить их на волю! Пленница попыталась оценить высоту, на которой оно находилось – и не смогла: лунный свет тонул во мраке отбрасываемой стенами тени.

– Кира! – позвал из глубины комнаты растерянный голосок. – Почему нас заперли? Что ж теперь?.. Как-то всё неправильно…