Мой взгляд упал на шрам в форме розы на внутренней стороне предплечья, и мое сердце начало сбиваться с ритма, когда я снова обдумала все, что сказал мне отец. Иммунитет…как я могу быть невосприимчива? Но в этом был смысл. Тот мародер кашлял прямо мне в лицо, а я не заболела. Я думала, мне просто повезло, но нет… В конце концов, на то была причина.

— Итак, я тут подумала, — сказала Глубокая глотка — дерьмо Эшлин. Мне пришлось начать называть их настоящими именами, но это было трудно. Особенно когда они съеживались каждый раз, когда я произносила их настоящие имена вслух.

Спринцовка и Свинья нервно переглянулись, но Халявщица ободряюще посмотрела на нее.

Глубокая глотка села прямее, и я заметила, что на ней было чуть больше макияжа, чем обычно, как будто к ней медленно, но, верно, возвращалась уверенность. При виде этого мое сердце переполнилось радостью.

— А что, если мы устроим акцию протеста? — Предложила она. — Мы могли бы сделать знаки и транспаранты, приковать себя цепями к столам во внутреннем дворе Аспен-Холлс и отказываться двигаться, пока Ночные Стражи не вернут нам наши права. — Она посмотрела на меня в поисках одобрения, и я прикусила губу.

— Это могло бы сработать, — задумчиво сказала я, но Спринцовка уже еще глубже вжался в свой стул, а Свинья энергично замотал головой.

— Как насчет того, чтобы сначала надеть одежду поярче? — Предложила Халявщица, беспокойно запуская руку в волосы.

Глубокая глотка закатила глаза.

— Одежда поярче? Какой в этом смысл?

— Это шаг в правильном направлении, — настаивала Халявщица. — Не всеобщий протест, где мы, скорее всего, окажемся изгоями, как Наживка.

— Тсс. — Спринцовка отчаянно замахал рукой, чтобы она замолчала, его взгляд метнулся к проходам, ведущим прочь от нашего места. — Не упоминай о Наживке.

— Он был твоим другом, — указала я. — И я думаю, он достаточно настрадался.

— Ну, это не тебе решать, не так ли? — Глубокая глотка сказала со вздохом. — Если только Ночные Стражи не дают тебе сейчас дополнительных привилегий? — На мгновение в ее глазах вспыхнула надежда, но я покачала головой.

— Нет, — фыркнула я, откидываясь на спинку стула. — А как насчет остальных? Нам нужны все вместе, если мы собираемся выстоять.

— Пират сказал, что присоединится к нам сегодня вечером, — сказал Свинья, выпрямляясь в кресле и поглядывая на часы. — Он должен быть здесь с минуты на минуту.

Я искренне улыбнулась, радуясь, что, по крайней мере, был достигнут хоть какой-то прогресс. Там была куча Невыразимых, с которыми я раньше почти не разговаривала. Я подумала, что они слишком боятся Ночных Стражей, поэтому был рада, что хотя бы еще один почувствовал в себе смелость присоединиться к нам.

Наконец появился Пират, и я увидела стройного темнокожего мальчика, чьи глаза тревожно бегали по сторонам.

— Эй, — мягко сказала я, указывая на свободный стул по другую сторону стола. — Присоединяйся к нам.

Он кивнул, усаживаясь, но ничего не доставая из сумки, как будто уже собирался уходить.

— Итак, как тебя зовут? — Я спросила, и он бросил взгляд на Свинью, который ободряюще кивнул.

Он несколько раз откашлялся, разминая пальцы.

— Квентин, — прошептал он, и я протянула руку через стол.

— Приятно познакомиться с тобой по-настоящему, Квентин. — Он быстро взял меня за руку, и я сжала ее, прежде чем откинуться на спинку стула.

— Мы просто говорили о… — Начала я, но холодный голос прервал меня.

— Так вот где ты прячешься. — Я подскочила в тревоге, но это было ничто по сравнению с тем, как Невыразимые отреагировали, увидев Киана, выходящего из тени.

Спринцовка выглядел так, словно только что оправдал свое имя, каждая капля крови отхлынула от лица Халявщицы, Пират вскочил на ноги в поисках ближайшего выхода, Глубокая глотка издала негромкий вопль, а Свинья свалился со стула и шлепнулся задницей на пол.

Мое сердце неуверенно билось в груди, когда я поднялась со своего места, делая шаг вперед, чтобы встать между Кианом и Невыразимыми.

— Мы учимся вместе, в чем проблема? — Грубо спросила я, скрестив руки на груди.

Глаза Киана блуждали по людям позади меня с крайней ненавистью на лице, прежде чем его взгляд вернулся ко мне. Опасность повисла в воздухе, как надвигающийся шторм, и я придвинулась еще на шаг ближе, пытаясь отвлечь его внимание от остальных.

— Проблема, — выплюнул он. — В том, что тебе разрешен только один друг, и ты не только нарушаешь это правило, ты нарушаешь его с отбросами гребаной земли.

Мои челюсти сжались, когда ярость заставила кровь быстрее забиться в венах.