Ощущение, будто вернулся в далёкое прошлое, тем сильнее укоренялось во мне, чем больше знакомых музыкальных композиций я слышал, чем чаще видел на каменных табличках цитаты великих русских деятелей, чем явственнее для меня становился неповторимый и до боли знакомый архитектурный стиль различных эпох. Будь я историком, прыгал бы от счастья, но раз уж я военный, то больше обращал внимание на боевых роботов, свободно разгуливающих по улицам.

Высшие существа почти не делятся технологиями. Эти боевые роботы вполне могли бы упростить нашу оборону. С другой стороны, враг мог бы проделать то же самое. Жестоких средств взаимного истребления люди и так придумали немерено, высшим существам ещё не хватало подливать масло в огонь. С их-то безграничным разумом вмешиваться в дела людские чревато ещё большими жертвами, чем есть сейчас.

Средств уничтожения противника на роботов нацепили довольно много. В основном использовались различные ракеты, пулемётов на удивление мало. Человекоподобных роботов почти не было, но зато было много паукообразных небольших и крупных единиц, умеющих перемещаться по любым поверхностям и вертикалям. Я заметил несколько таких, ползающих по стенам и останавливающихся, когда на них падал мой быстрый взгляд.

Судя по тому, что на деревьях только-только начали распускаться листья, на дворе весна. Поддувал ветерок, ставший у побережья реки ещё более прохладным. Местная реальность при моём первом сюда визите услужливо одела меня по сезону.

– Гляжу, ты крепко о чём-то задумался, – сказал Сергей Казимирович, опёршись на ограждение.

– Да так, о своём, – я тоже опёрся на ограждение и устремил взгляд в темнеющую реку. – Странновато здесь, в третьем мире-измерении. Будто и не уходил никуда.

– Это на первый взгляд так кажется. Каждый мир-измерение действует по своим законам. Тут, например, главенствует энергия, в нашем мире – материя, во втором – время, в четвёртом – война, а в пятом – ничего.

– Пятый мир-измерение – тот самый мир мёртвых, ничего не путаю?

– Да. Все души, покидая первый мир-измерение, попадают в пятый и влачат там своё никчёмное существование, вглядываясь в бесконечную пустоту. С другой стороны, когда у тебя нет тела и смысла, подобное времяпрепровождение не кажется пыткой. Многое можно обдумать, пока витаешь незнамо где.

– Знаете, Сергей Казимирович, открытие миров-измерений поставило многих учёных перед фактом, что структура бытия гораздо сложнее того, что мы видим перед своими глазами.

– Учёные в принципе народ впечатлительный, – Сергей Казимирович усмехнулся. – Иным законы природы неподвластны.

Рыбу в реке я так и не увидел. Но зато в один момент смог разглядеть в нём отражение чьей-то большой головы. Обернулся и увидел дракона, вооружённого двумя парами рогов, обладающего мягкими чертами вытянутого треугольного лица и острым взглядом. Судя по женским одеждам и немного выпирающей паре молочных желёз на груди, это драконица, причём явно занимающая здесь высокое положение. Как я это понял, спросите вы? Да по реакции Сергея Казимировича, который заметно похолодел и упёр взгляд в водную гладь.

– Добрый день, Евгения, – без энтузиазма сказал Сергей Казимирович, даже не обернувшись.

– Здравствуй, Серёжа, – ответила Евгения по-женски низким, но по-матерински добрым голосом и взглянула на меня. – Виталий Чудов, да?

– Да, так и есть, – чуть склонив голову в знак приветствия, сказал я. – Здравствуйте.

Евгения источала положительную, предрасполагающую к себе энергию, взгляд её фиолетовых глаз с вертикальными зрачками пронизывал меня насквозь. Опираясь на колено и положив одну руку на коленную чашечку другого, она возвышалась подобно Евгению, поселяя в душе трепет; хвост скрутился у ног.

– Добро пожаловать в Драконий Кремль, – сказала Евгения. – Как прошёл перенос?

– Не жалуюсь, – ответил я. – Только шум пока что разгонять непривычно. Не учили меня этому особо.

– Не волнуйся, скоро привыкнешь. Хочешь, я тебе робота-экскурсовода приведу? Расскажет тебе обо всём в подробностях.

– Держите у себя целого экскурсовода, значит? – спросил я, улыбнувшись из-за некоторой нелепости данного факта. – Интересно, интересно.

– Ничего странного тут нет, – Евгения заметно посерьёзнела. – Мы считали, что Посвящённые появятся в гораздо более спокойной обстановке, когда можно будет без лишней спешки поведать им о нас. Однако, видимо, не судьба.

– Да, времена неспокойные, – я украдкой взглянул на Сергея Казимировича, так и не оторвавшего взгляд от незримой точки на воде, и посмотрел прямо в глубокие глаза Евгении. – Вы что-то хотели, полагаю?

– Так и есть. Твоё присутствие в нашем мире – знак, что скоро изменится порядок, царивший тысячелетиями. Как видишь, тебе тут очень рады.

Сказанное я не мог воспринять иначе, чем шутку, причём неуместную. Видимо заметив мой скептицизм во взгляде, Евгения, не переменив собственного нейтрального, поспешила заявить: