В целом учебная неделя завершалась уроком фехтования. Габриэль Санчес был бодр, весел, и энергично махал шпагой, показывая туше и замысловатые финты, различные батманы, то есть удары по клинку противника для ухода от удара

— Теперь оттачивать один приём. Финт, который я показывать, спасать мне жизнь. Много раз… — окинул нас взглядом испанец. — Показывать ещё раз. Вот!

Он сделал шажок вперед, выписал восьмерку слева, затем ещё несколько связанных с ней плавных движений, и завершил все выпадом.

— Так! Запоминать! Скоро биться в спарринг! Выставлять баллы! — закричал Санчес и вновь повторил.

Я быстро разобрал его движения на фрагменты, затем проиграл в голове. Несложно запомнить, если разделить все эти неуловимые, казалось бы, взмахи таким образом.

— Итак! К барьеру, хмурые господа и дамы! — крикнул Санчес, довольно улыбаясь.

Все и правда были напряженными и хмурыми, пытаясь вспомнить, что показал испанец. В этот раз мы выходили по две пары, вставая друг против друга.

Помощников у Санчеса не было, и он внимательно смотрел со стороны, иногда цокая языком или эмоционально вскрикивая, говоря что-то на испанском.

Я вышел против Глеба.

— Ну ты понял, что тебе хана? — улыбнулся он.

— Ты давай штаны ещё раз не намочи, — ответил я, ударив по больному. Глеб аж затрясся от злобы.

— Начали! — крикнул Санчес нашим двум парам, и я решил не тянуть — провел тот финт, который и показывал испанец.

Укол в плечо для Глеба был не столь болезненным, сколько обидным, поэтому он тут же потребовал реванша.

Санчес подошел ко мне, удивленно всматриваясь в лицо. Он не верил, что я только что повторил сложное движение, которое он придумал.

— Реванш, — захлопал в ладоши испанец.

Мы вновь сошлись с Глебом. Теперь он не думал долго — сразу бросился в атаку, чтобы сбить мою концентрацию. Но движение у него не получилось. А я, поменяв позицию, оказался сбоку. И пока мой противник разворачивался, успел ещё раз расчертить воздух точно таким же финтом.

От укола в то же плечо Глеб рассвирепел.

— Белиссимо! — закричал восхищенно испанец. — Я это видеть впервые. Память просто экселентэ!

— На следующем занятии ты будешь кровью плеваться, — зарычал Глеб, обращаясь ко мне, но Санчес услышал это.

— Стоп, — тихо ответил он, подходя к Глебу. По сравнению с ним Санчес был щуплым коротышкой. Но как же внешность обманчива. Все мы видели, насколько испанец опасен как боец, и Глеб тоже. Поэтому парень решил не лезть на рожон и постарался спрятать обиду куда подальше.

— Лучше всего говорить шпага, — ответил он ему, смотря снизу вверх. — Язык — участь балабол.

Я старался не улыбаться, но уголок губ всё равно пополз вверх, и Глеб расценил это как насмешку. Он зло посмотрел на преподавателя, отбросил шпагу в сторону и ушел в ожидающую толпу.

— Студент, повышенный балл, двойной, — обратился он ко мне, довольно улыбаясь.

Вот так и заслужил я очередной выход в город. Вновь на первом месте в группе В. Да и Полина вырвалась в этот раз вперед, и я был рад за нее. Всех поразил Саня, который в нашей группе стал вторым по набранным баллам.

Это его первая победа.

Вечером мы решили выбраться в город дружной компанией. Я, Полина, Саня и Кирилл, и конечно Жора шел неподалеку.

Но отдохнуть мне так и не дали. Только мы вышли через блокпост, как к обочине, взвизгнув резиной, прижался большой автомобиль с черными стеклами. Боковая дверь отодвинулась, и из нее выскочило несколько магов, резко отделив меня от толпы непрозрачным щитом.

— Ну что, залезай, — из темного пространства автомобиля раздался хриплый голос. — Прогуляемся. Возможно, уже скоро вернешься к своим друзьям.

Я оценил обстановку. В целом, обездвижить его магов недолго. А вот что учудит тот, кто сидит в салоне… Тут уж непонятно.

— А если откажусь? — резко ответил я.

— Грохнем прямо здесь, — хмыкнул в ответ голос из салона.

Ну что ж, даже интересно, кто это такой смелый решил встать на моем пути.

Когда я оказался в салоне автомобиля, сразу же заметил блеснувшее дуло пистолета. Его держал темноволосый мужик спортивного телосложения. На его лице ярко выделялось большое родимое пятно. Черные глаза с интересом разглядывали меня.