– Смеёшься? – Геннадий едва не забодал Егора, часто моргая мутными глазами. – А ты боялся?

– Кого? – не понял Егор.

– Пыряева!

Бис стушевался, ничего не сказал, только одёрнул Кривицкого: идём уже.

– Как сам в Дагестане подполковнику морду начистил, значит, нормально? Не боялся? А стоило мне пропойце начмеду в ухо съездить – бояться должен? Нет. Не боюсь.

– Геннадий Васильевич! Откуда тебе–то о Дагестане известно стало? – изменился в лице Бис.

– От людей, Егор, от людей… А люди – это такие твари, которые помнят-таки всё и даже немножко больше в особенности нехорошего, а чтобы не забыть ещё и записывают, – Геннадий звонко сплюнул. – Как говорится, что было в Дагестане – будет с нами, покуда живы свидетели. Так что теперь это часть истории.

– Во-первых, Ген, то, что произошло в Дагестане вышло совершенно случайно. А во-вторых, Пыряев избивал моего солдата. Что мне было делать?

– Не сомневаюсь, что так оно и было. Скорее всего, я поступил бы также. Но у каждой истории есть цель и смысл, и они не всегда имеют те значения, какие имелись в действительности. Зависит от того, под каким углом смотреть… Истории, как известно, рассказывают люди. А как рассказывают? Верно, как им выгодно, – Гена вдруг ударился в философские рассуждения. – Однажды какой-нибудь умник опишет в учебнике истории, который изучают в школе, войну в Чечне как 'происходившее приблизительно так' и те, кто ознакомятся с его взглядом на происходящее, будут считать, что так всё и было. И будь готов к тому, что это может совсем не совпасть с тем, что сейчас видишь ты или я, или Шумейкин из своего лазарета. Наше восприятие истории обусловлено чем?

Егор пожал плечами.

– Политическим курсом руководства страны, который в учебнике будет изложен как надо, потому что история, сука, наука не только интересная, но и чертовски запутанная, и запутали её политиканы!

– Ген, ты слишком умный для повара.

– Пожалуй, соглашусь.

Они остановились у входа, напротив поста дневального.

– На нас напали! – что было мочи нараспев завопил часовой, задрав голову, будто выл на Луну.

– Блядь, что это было? – вздрогнул от неожиданности Кривицкий. – Ты эту хрень придумал?

– Угу, – согласился Бис.

– И зачем?

– Дурака валял. Ради шутки. И чтобы знать, что пришли свои. Когда придёт комбриг или ещё кто из штаба, дневальный подаст команду согласно Устава: 'смирно' или 'дежурный по роте на выход', и мы будем знать, что на пороге посторонние. Согласись, что удобно?

Через мгновение появился дежурный.

– Вольно, – скомандовал Бис.

– Постой! – не успел остановить Биса Кривицкий. – Отклик у дежурного тоже особый?

– Товарищ старший прапорщик! Нападение отражено, потерь в личном составе и технике нет. Личный состав занимается согласно распорядку дня, – доложил дежурный по роте.

– Чудно, но хитроумно. Не дурак! – хлопнул Кривицкий молодого ротного по плечу. – Проходи, – пропустил он Биса вперёд.

– Товарищ старший лейтенант, все в гараже, – сказал дежурный по роте.

Кривицкий и Бис роту застали в разгар новогодних приготовлений. Солдаты под управлением Кубрикова и Стеклова кружили вокруг праздничного стола, собранного из пустых ящиков ВКПМ-2 (возимого комплекта противопехотных мин на базе МОН-50) в соседнем помещении, примыкающем к тому, где располагалась палатка сапёрной роты.

– Где были? – строго спросил капитан Кубриков.

– В медпункте, – признался Кривицкий.

– Молодцы какие! Мы их тут ждём, а они?

– Ещё один! – развёл Геннадий руками. – Никак не пойму: вас в шарагах такими нудными делают? Или в военкоматах специально отбирают? – сказал он обижено. – Наливай, а то уйду, – уселся он рядом с Егором. – Егор, я позже сгоняю ещё разок в медпункт?

– Не нужен тебе, Гена, медпункт, – строго сказал Бис.

– Ладно, ладно… Хорошо.

– Я серьезно. Не трогай майора.

– Как скажешь…

Но мятежная душа Геннадия Кривицкого одержимая реваншем, требовала продолжения, она, как зверь распробовавший вкус крови и чувствующий свою жертву на расстоянии, металась в груди из стороны в сторону, будто взаперти и просилась наружу.

– Егор, нам спирт позарез как нужен.

– Для чего? – не уступал Бис. – Под твоей кроватью водки, как говна за баней! Тебе мало, что ли? Не смей даже думать туда идти. Это приказ!

– Хорошо, – пообещал Генка.

– Больше к этому разговору не возвращаемся, мне он надоел, – заключил Бис.

– Понял, понял…

Битый час Гена не находил себе места, маячил по палатке взад–вперёд, задирал по пустякам солдат, возвращался за стол, зло выпивал, будто хотел этим наказать Егора, курил здесь же, за столом, закинув ногу на ногу. Вскоре притих и, казалось, в конец опьянев, успокоился. Но едва Егор так подумал, появился дежурный сержант с докладом.

– Товарищ прапорщик, принесли…

Бис насторожился. Кривицкий оживился.

– Заноси, – распорядился он.

Когда к всеобщему изумлению, вызвавшему у кого недоумение, у кого восторг, в гараж внесли бригадного начмеда, который совершенно смирно лежал на медицинских носилках, часы отсчитали двадцать три часа, оставался час до полуночи. Кривицкий перехватил бешенный взгляд Биса.