– Мальчик где? – в горле Хён Сока першило так, будто нечто в шерстяных валенках прохаживалось по снегу прямо в его глотке.

– С матерью, я так думаю.

– Она не удосужилась и спасибо сказать. – Вдруг подключилась Лин, оторвавшись от него всего на долю секунды. – Ни одной весточки. Будто заметила лишь то, что ты выбил стекло в дорогом ей минивэне, а не спас её любимого сына. – Она слабо сжала кулаки, без силы ударяя по краю одеяла. – Стоило ли оно того теперь, когда на тебя скорей подадут в суд за разбой, чем отблагодарят по заслугам? От отца ты совсем ничему не научился.

– Жизнь всегда достойна любых усилий. – Прокряхтел Хён Сок, пока жажда вязала его язык.

– Да, конечно, сейчас. – Эндрю схватил стакан с тумбочки, но Лин тут же поймала его и сама приложила к губам брата. Редкие капли воды падали с его подбородка на белые простыни. Кажется, только теперь ей начинали открываться огрехи их общего прошлого. Того прошлого, где мама и папа ещё были в силах их примерить.

Плотные бинты, странного вида аппарат на ноге и накрепко опоясанное сухожилие. Кэсси сняла квартиру неподалёку от пробившихся гейзеров, ведь Хён Соку всё не имелось на них взглянуть. А смотреть было на что. Отказавшись от костылей, Хён Сок шёл, перекинув одну руку через шею Эндрю, что готов был сложиться под его весом, и не мог оторваться от зрелища, превосходящего все ранее видимые им масштабы. Все те, кто ранее высмеивал Нью за её неудачу, теперь и сами оказались в беде, сулившей лишь большие потери для Вины.

Прошло порядка двенадцати часов перед тем, как швы на асфальте закончили расходиться. Земля разрывалась, оставляя на кипящей воде лишь нечастые островки тонкой корки из всплывшего мусора. Новое озеро заняло собой весь тот перекрёсток, что имел центр в месте, где ещё совсем недавно Хён Сок помогал спастись мальчонке, не ведающему о пропасти, раскрывшейся под его ногами. Тогда материнский минивэн едва не сомкнул пасть на тонкой ребячьей шее. Кажется, Хён Сок был ничем не лучше своего непутёвого отца, но Лин была готова положить голову за то, чтобы он не повторил его ошибок.

Квон Му Хён был одним из тех людей, вслух о которых можно было говорить либо хорошо, либо никак. И не только потому, что вот уже как девять лет его не было в живых. Любой, кто был лично знаком с Му Хёном знал, что молвить о нём в дурном тоне были в состоянии только родные. А они многое могли рассказать о том, кого не стало уже тогда, когда он впервые оставил своих детей и исчез из дома задолго до их рождения. Ведь таким, как Му Хён, заводить семьи не стоит.

Глава семейства Квон мнил себя таковым не потому, что имел достаток больше своей жены. Ни для кого не секрет, что Бао приносила в дом куда больше Му Хёна, при жизни пропадавшего на работе чаще, чем то было принято у любого приличного мужчины с пивными барами и забегаловками по пути домой, куда Хён не имел и малейшего желания сунуться. Излишне гордый, он взваливал на себя ту долю ответственности, что обычно приходилась на целое подразделение. Будучи простым клерком, Му Хён все дни и ночи коротал за работой, стоящей куда меньше, чем он себе представлял. Бао часто не заставала его дома неделями, ведь когда Хён возвращался, да лишь затем, чтобы сменить рубашку, он испарялся так быстро, что дети не успевали и заметить его присутствие.

Отец всегда отличался никчёмной способностью делегировать ответственность. И проявлялось это не только в том, что всю часть работы он брал на себя – Хён Сока и Лин он полностью возлагал на Бао, а ей оставалось лишь успевать в выходные от работы часы воспитывать их и наводить вокруг себя привычный порядок. Хоть это и отлично у неё получалось, Хён Сок ужасно тосковал по отцу, и умер он для него прежде, чем это успело случиться на самом деле.

Лин с Кэсси не переставали болтать всю ту недолгую дорогу, которую помогали Хён Соку справиться с раненой ногой – от машины и до крыльца небольшого пятиэтажного здания. Порой от их разговоров его ум начинал болеть до такой степени, что, кажется, сознание готово было отключиться в любую минуту, лишь бы не воспринимать всю ту мелочевку, что для них была превыше всего. Они больше не говорили ему о том, как последнюю половину суток молились за его жизнь да только и делали, что успевали менять его пропитавшиеся холодным потом простыни. Хён Сок бесконечно любил их, а потому принимал удары и колкости двух острых девичьих языков, не упускающих и шанса напомнить ему, как своей смертью он ужасно их огорчит. Ведь иначе кто будет заправлять ПОПДМК и приносить им с работы свежие новости о настоящей обстановке между людьми и фолками? Да и, в конце концов, кто, если не Хён Сок, станет утешать Эндрю, когда дама сердца наконец решит его бросить? Кэсси с этим не справится, а Лин и самой не мешала бы серьёзная помощь в этом сложном деле.

– Полковник Квон, сэр. – Серьезного вида мужчина подбежал к ним и встал в стойке, что выглядела чрезмерно торжественной для того, от кого так сильно разило табаком. – Разрешите узнать, как Ваше здоровье? В больницу мы доступ так и не получили.

– И чёрт с вами. – Устало произнёс Хён Сок, ещё затуманенным взглядом смотря куда-то перед собой.

– Но, сэр, меня послал…

– Алек. Я знаю. Он стоит в двух шагах за моей спиной и думает, что я не замечу.

– О, Хён Сок, дорогой мой друг, как ты? – как ни в чем не бывало тот вышел из своего укрытия и нервного похлопал старого знакомого по плечу. Пара чёрных прядей ненароком выскользнула из-под его фуражки, но Алек продолжал непринуждённую для него беседу. Даже после того, как Хён Сок высказал ему за все промахи, он не мог не смотреть на него с уважением. Порой в его взгляде Эндрю различал настоящее восхищение. И это начинало его раздражать. – Знаю, вчера у тебя вышел тяжёлый день, но ты отлично справился.

– Чего ты хочешь? – бросил ему вопрос Хён Сок, меж пятен пытающийся разглядеть его сконфуженное лицо. Всё выглядело так, словно кто-то взрывал фейерверки прямо под его носом и их частые искры выжгли дыры на опалённой сетчатке.

– Я просто пытаюсь быть вежливым. – Алек скривил губы, искоса посматривая за реакцией Эндрю и Кассандры, обступившими Хён Сока. Либо он пытался высмотреть в них что-то для себя важное, либо сам не хотел открывать то, что намеревался от них спрятать. Тем не менее, даже когда его отчитывали, выглядел Алек чрезмерно завороженным подполковником Квоном. – Мы сами не подозревали, что это случится, ведь никак не могли знать, что гейзеры взорвутся в этот день и в этом месте. Но ты, подполковник, мог бы приехать и раньше, раз уж у нас на всю Вину лишь один человек понимает поведение амфи.

– Да как у Вас язык поворачивается говорить такое? – не сдержался Эндрю и высказал своё недовольство так, что лживое спокойствие на лице главы патруля мигом сменилось недоумением. Всегда в таких ситуациях офицер Арно сглаживал углы, но в этот раз молчать он просто не мог. —Мы с полковником прибыли на следующее же утро после Вашего отчёта. Сделать всё быстрей было просто невозможно.

– Офицер Арно, я, конечно, наслышан о Вашей вопиющей наглости, но Вы могли бы и не встревать в разговоры, которые Вас не касаются. – Алек натянул улыбку и попытался вернуть прежнюю невозмутимость. На большее у него попросту не было сил. Судя по всему, вчерашний выходной он провёл на славу. Синяки ещё проглядывали под покрасневшими глазами. – Будьте осторожны, офицер, не всем подобные места достаются так просто. Чтобы занимать хоть сколько-нибудь высокую должность, другие работают не по одному году. Смотрите, как бы Вас не понизили, иначе обратно вы с той же скоростью не заберётесь, а то и ещё хуже, – он выдержал паузу, ожидая вопросов, но всем и без того было известно, что он скажет, – Вас уволят, и отдадут место офицера кому другому.