— Вы что здесь, кино снимаете, что ли? — полушутя-полусерьезно спросил у него я.

— Вроде того, — поддержал мой тон ученик Грейси. — Это мы свои тренировки записываем, потом смотрим, чтобы замечать и исправлять ошибки. Ройс так научил. Ну и, конечно, какие-то свои важные выступления тоже снимаем, на память. Потом состаримся, пересматривать будем.

Грамотно Грейси придумал. Посмотреть на свои ошибки со стороны — такая практика может заменить десять объяснений тренера. Наглядность бывает важнее тысячи слов. Жаль, что у нас в России видеокамеры, даже бытовые, были ещё доступны далеко не всем.

Но хватит лирики. Я задумался. А ведь это неплохая идея…

— Слушай, — обратился я к владельцу камеры. — А ты мог бы одолжить мне на денёк эту камеру и какую-нибудь чистую кассету, которую можно было бы использовать? Я тебе верну все вечером в лучшем виде, не волнуйся!

— Не вопрос! — отозвался паренёк и, найдя в сумке чистую кассету, вручил мне ее вместе с видеокамерой. — Аккумуляторы как раз с утра зарядил. Для друга Ройса мне ничего не жалко! — подмигнул он.

Перед выходом мы с Семёном зашли в столовую и попросили пару бутылок воды похолоднее. Всё-таки нам предстояло почти весь оставшийся день расхаживать по городу. Солнце между тем парило нещадно, и никакие тропические деревца от этой жары не спасали. А если бы мы начали закупаться водой и мороженым в местных магазинах, или, чего ещё доброго, в кафе — наши денежные запасы иссякли бы за несколько дней. Впереди же ещё маячила долгая работа над турниром, и когда мы сможем пощупать первые заработанные деньги, пока что оставалось загадкой.

И вот теперь мы были похожи на съемочную группу телевидения, идущую делать репортаж. Я держал в руке сумку с камерой, а ему разве что не хватало микрофона в руках. Это придавало нашему внешнему виду некоторую солидность — во всяком случае, прохожие гораздо охотнее откликались на наши просьбы показать дорогу.

Город жил обычной жизнью. День был в разгаре: ездили автобусы и автомобили, жильцы домов выходили по делам и возвращались обратно, отдыхающие спешили на пляж, а магазинчики завлекли рекламой прохладительных напитков. Только оказавшись в Лос-Анджелесе лично, я до конца понял, почему многие фильмы снимались именно здесь. В этом городе можно было найти локацию и картинку практически на любой сюжет. Наверное, будь я киноактером, сценаристом или режиссером, я бы любой ценой постарался оказаться именно в Лос-Анджелесе.

— А что ты собираешься с этой камерой делать? — спросил меня Семён, когда мы уже подходили к колледжу.

— Сыграю на нарциссических наклонностях одного бойца и заодно запишу рекламный ролик для других, — расплывчато ответил я.

Семён хмыкнул, но ничего не сказал.

— Кстати, — спросил я. — Ты уже придумал, чем мы будем привлекать бойцов к участию в нашем турнире?

— Эх, — грустно произнес Семён. — Боюсь, что, кроме имени Грейси, у нас ничего пока и нет. Хотя… ты же сам сказал: мол, историческое событие, возможность вписать свое имя в начало нового формата соревнований? Или что-то изменилось?

— Да нет, — ответил я. — Просто подумал, вдруг у тебя появились какие-нибудь ещё идеи.

В колледже, узнав, что мы ищем Эббота, нас сразу направили в спортзал. Пока мы направлялись туда, я рассматривал колледж изнутри. Было интересно сравнить американские и российские учебные заведения. Бросалось в глаза, что студенты ведут себя намного более свободно, и даже общение с преподавателями носило хоть и уважительный, но более неформальный характер, чем у нас. Стены были оформлены в ярко-красочных тонах, что само по себе поднимало настроение.

А вот, наконец, и спортзал. Я не знаю, сколько ребят были заняты в каких-нибудь спортивных секциях, но, похоже, им было чем заняться! В подсобных помещениях спортзала я увидел и мячи для футбола, волейбола и баскетбола, и ракетки для большого и настольного тенниса, и даже хоккейные клюшки.

«Неужели они здесь и лёд заливают?» — подумал я. «Хотя вряд ли. Наверное, где-то рядом есть отдельное поле со льдом для хоккея и катания на коньках».

Надо заметить, сами здешние спортзалы тоже сильно отличались от российских и были скорее похожи на дворцы спорта в миниатюре. Трибуны вокруг игрового поля, возможность переоборудовать зал для занятий разными видами спорта — все говорило о более чем серьезном подходе к делу. А под самими трибунами, как и в профессиональных спортивных учреждениях, были расположены различные помещения для разминок, переодевания и хранения инвентаря. Ребята, встречавшиеся нам возле зала, были одеты в одинаковую форму — видимо, только что закончилась какая-то тренировка.

— Слушай, Сергей, а мы точно в колледже? — спросил Семён, обалдело глазевший по сторонам. — Больше похоже на какой-то стадион.

— Ты же давно в Америке. Занимаешься спортивным бизнесом, и ни разу не видел, в каких условиях тренируются студенты? — подколол его я.

— Да я как раз со студентами-то дела никогда и не имел, — ответил Сёма. — А тут — гляди какая красота! Не хочешь — а начнёшь чем-нибудь заниматься!

Честно говоря, я и сам не мог нарадоваться условиям, в которых занимались эти студенты. И это простой колледж, никакой не институт спорта! Да если бы в моей школе и институте в свое время были такие спортивные залы, у нас бы, наверное, все стали спортсменами! Теперь мне ещё сильнее захотелось привезти сюда наших российских ребят и дать им возможность поработать в этих условиях.

— Все это, конечно, хорошо, но хотелось бы понять, где нам теперь искать Эббота, — проговорил я, глядя на бесчисленные двери.

— А чего там понимать, — отозвался Сёма. — Пойдем наугад да и все. Где-нибудь его и обнаружим.

— Эббот там, — сообщил нам вышедший навстречу из зала юноша, услышавший наш разговор. Он показал рукой на одну из дверей под трибунами.

— Слушай, Сёма, — проговорил я. — Думаю, будет лучше, если ты подождёшь меня снаружи.

— Это почему ещё? — подбоченился Сёма. — Я, между прочим, твой официальный представитель и менеджер!