Когда ехал по льду через Днепр, а это оказалось довольно нервное дело, не ко времени вспомнилась история Влада Белякова. Он, как оказалось, тоже круглый сирота, а Егор Фомич не только его ближайший родственник, но и тот, кто вырастил. Родители Влада, когда тому было три года, куда-то поехали зимой по льду реки и вместе с конём и санями ушли в не замеченную вовремя полынью. Одарённость не помогла, и помочь не могла — магия растений в этой ситуации на редкость бесполезна, особенно если учесть, что водоросли — «это другое» и отзываются неохотно. За такими воспоминаниями километр ледовой дороги, это с учётом береговых участков, казался длиной километров десять как минимум. Расставленные по краям флажки-вешки и накатанная, посыпанная песком, колея не особо успокаивали. Вроде раньше не замечал за собой такой повышенной впечатлительности, а вот поди ж ты!

Усилием воли переключился на другую тему, не менее злободневную. Вот что за жизнь у меня такая, а? Семестр шёл ровно и спокойно, максимум одно важное дело (не считая учёбы) за раз. А как только каникулы — так всё сразу и кучей! Причём это, строго говоря, не каникулы ещё, а новогодние выходные, у меня они чуть больше, чем в прошлом году из-за того, что зачётная сессия получилась короче, в том числе и благодаря засчитанному автоматически последнему зачёту. Каникулы будут после сессии, и мне уже страшновато думать, что на меня тогда навалится. И, знаете что? Помогло, клин клином выбить, так сказать. Не только в каждой тени перестала чёрная вода мерещиться, я вообще не заметил, задумавшись, как до ворот академии доехал!

На лице восемь вечера, а ночь настоящая и мороз, на изнанке — конец длинного лета, закатное солнце в небе и температура воздуха плюс двадцать. Хорошо, что в Викентьевке договорился разделать предназначенную Мурлыкиным полутушу на куски, что помещаются в холодильник, хоть на меня там и смотрели странно! Не сделал бы этого — при местной погоде мясо в багажном отделении и завоняться могло бы. Вообще, с соотношением времён года и погоды на лице и разных изнанках — свихнуться можно. У меня, например, на «нуле» сейчас примерно конец октября, заморозков ночных ещё не было — таких, чтобы всерьёз, но температура в тёмное время около нуля, днём до плюс десяти. Размышляя о причудах погоды запихнул промёрзшие куски кенгуранчика в холодильный шкаф, один кусок, из лопаточной части вырезанный, отложил в сторонку, это коменданту нашему гостинец.

Надежда Петровна новогодний гостинец, состоявший из примерно трёхкилограммового куска мяса, двух бутылок голубичной наливки (из обычной голубики, конечно), обоих видов и открытки приняла сперва с лёгким недоумением по поводу мяса. Но когда узнала, что это с моей (моей!) новой изнанки — поменяла отношение.

— Сам зверь похож на зайца, только здоровенного. Этот был молодой, но жирок на зиму нагулял, так что весил изрядно. Тут лопаточная часть, готовили его и как кролика, и как свинину — и то и то неплохо получалось.

— Спасибо, уважил, к Новогоднему столу точно подойдёт. Только вот вам, молодым, изнаночное мясо полезнее, для развития…

— У меня в фургоне в холодильном шкафу ещё половина туши лежит, замороженной. Завтра к невесте еду Новый год отмечать, с собой повезу.

И всё-таки Надежда Петровна — замечательная женщина, что бы там кто ни говорил! Мой новый костюм, почищенный и отутюженный, принесли мне в комнату вскоре после того, как я вернулся из душа. Поужинал свадебными гостинцами — мне их пытались напаковать на ещё одну свадьбу, выездную, еле отбился — и лёг спать пораньше, устал, и от всей суеты, и от ночной дороги.

Утром привёл себя в порядок, оделся в парадную форму академии, чтобы не злить преподавателей на территории и на выезде, новый костюм и «полуновую» визитку на плечиках повесил в салоне фургона. Проверил все подарки и гостинцы и в десять утра выехал в город. Понимаю, что там все на ушах уже давно, но и приличия никто не отменял. Мурлыкин встречал меня во дворе — помочь в переноске груза. Конечно, я заранее предупредил, что везу полутушу изнаночного зверя — не хватало поставить в неловкое положение хозяйку, которая купила бы другое мясо и составила бы меню с ним, а потом вынуждена была бы думать, куда девать гостинец! Полутуша, разделённая на две части, переднюю и заднюю, весила даже без головы почти тридцать кило — говорю же, отъелся зверь на зиму, около восьмидесяти кило туша весила! Так что помощь была не лишней. И так пришлось бегать дважды — первым рейсом забросили мясо, спиртное и мои костюмы, вторым — букеты из академической оранжереи и прочие подарки, спрятанные до поры в саквояж. Тесть, вышедший помочь и во второй раз, унёс «контрабандные» полуштофы клюквенной и голубичной с апельсином настоек и палку такой же контрабандной сыровяленой колбасы, которая пахнет меньше, чем сырокопчёная. Два изнаночных огурца (из того же источника, что и цветы, и другая зелень), заранее изъятые из общего мешка Василий Васильевич оглядел с лёгким скепсисом, но забрал тоже. По опыту знаю, что вечером есть будет хотеться страшно, а за стол не пустят. Как показало дальнейшее, у тестя был такой же опыт, а потому — в кабинете были спрятаны хлеб, сыр и немного ветчины. И огурчик на бутерброды лёг тоже как родной, кстати.

Цветы я вручил сразу, всем четверым Мурлыкиным (Василиса даже изволила смутиться, или изобразить смущение), а также по веточке чего-то, похожего на георгины, только мелкие и штук по семь цветков на стебле, прислуге. А что — они не женщины, что ли? После чего спросил, чем могу быть полезен — но был послан «не мешать» и утащен Машей.

До вечера меня то привлекали к перестановке мебели, то прогоняли, чтоб не мешал. Маша с какого-то момента тоже втянулась в карусель подготовки, которая перешла в подбор нарядов, украшений и приведение в порядок причёсок — всё это в четырёх, заметьте, экземплярах! Надо сказать, если что-то, похожее на обед ещё было, причём около двух часов дня, то потом — всё, включился режим «не трогай, это на Новый год», а ещё чуть позже доступ на кухню нам перекрыли, выдав на двоих пять котлет, три куска хлеба и один помидор.

В общем, мы с тестем оказались вытеснены в его кабинет и там забыты ещё в середине дня — если по часам смотреть, а не по солнцу, которое в три часа уже изображало поздний вечер. Глядя на принесённую Мурлыкиным добычу, я задумчиво протянул:

— Они что, рассчитывают, что мы тут подерёмся? Всё в нечётном количестве.

Тот рассмеялся:

— Скорее всего, просто зачерпнули, сколько получилось, не считая. Кстати, надо за компотом сходить. Но тебе туда сейчас лучше не соваться, так что накрывай пока…