Шрифт:
Вторая половина дня проходит спокойно и по плану: тренинг – пляж – ужин – отдых в номере. Я больше не вспоминаю об утреннем инциденте. Зато постоянно думаю о двух защитниках: добром Мите, вступившемся за мою честь, и прекрасном Алексе, не побоявшемся выгнать взашей участника за недостойное поведение. О втором, конечно, больше.
Перед сном подвожу итоги дня. Я в восторге от обучения, в восторге от гостиницы, пляжа и моря, в восторге от Маши и Мити, но прежде всего, я в восторге от Алекса. Раменский не только не разочаровал меня, он превзошел ожидания по всем статьям. И теперь мне жизненно необходимо произвести впечатление на него. Есть лишь одна малюсенькая проблемка – я ума не приложу, как это сделать.
Глава 7. Посол Марион
Наступает второй день тренинга. Всё утро Алекс вкладывает в наши головы мысль, что тщательная подготовка к встрече с клиентом обеспечивает пятьдесят процентов успеха. Мы должны выяснить всё, начиная от породы любимой собаки и марки машины, на которой клиент ездит, до спортивных пристрастий и политических взглядов. Кропотливо проделанная работа позволит найти те самые зацепки, благодаря которым клиент примет нас “за своего”. Алекс не просто делится теорией, он на пальцах объясняет, где искать информацию и как её грамотно использовать. С трепетом внимаю каждому слову тренера.
Подходит время обеда и Раменский объявляет перерыв. В аудитории поднимается шум.
– Мне тут Матвей написал, продавец наш, – говорит Митя, поднимаясь со стула. – Надо срочно ему расчет прислать. Он найти не может. А клиент уже рвет и мечет.
– Понятно.
– Я мигом сгоняю в номер и вернусь, ладно? Встретимся в ресторане?
– Конечно, Митя. Я займу тебе место.
– Спасибо.
Митя убегает. Поворачиваюсь к Маше. Она совершенно не обращает на меня внимание, что-то печатая в телефоне.
– Минутку, ладно?
– Бобров? – догадываюсь я по выражению лица приятельницы.
– Бобров, – скривив губы и кивая, подтверждает она.
Минутка растягивается на все десять. В кабинете остается только Алекс, разговаривающий с одной из слушательниц, которая явно не торопится кушать. А вот я сильно проголодалась. Времени на обед остается всё меньше.
– Может пойдем потихонечку? – осторожно предлагаю Маше.
– Ага. – Приятельница поднимается, не отрываясь от телефона, и, словно зомби, следует за мной.
Подходим к лифту. Замечаю, что из аудитории выходит Алекс и направляется в нашу сторону. Смущаюсь и скорее отвожу взгляд.
– О чём задумалась? – не поднимая головы интересуется Маша.
Судорожно соображаю, что ответить Маше, ведь все мои мысли только о Раменском. Ляпаю первое, что приходит на ум:
– Я?.. О ложках.
– Ложках? – сдвинув брови, говорит Маша, продолжая пялиться в телефон. В её картине мира явно что-то не сходится, но беседа с Бобровым не дает разобраться, что именно.
Алекс встает чуть позади приятельницы и тоже что-то изучает в гаджете. Девушка тренера не замечает, зато его хорошо замечаю я. Надеюсь, разговор о столовых приборах на том и закончится, но не тут-то было. Маша поднимает тему снова:
– Так что там про ложки?
Алекс отрывается от смартфона и бросает удивленный взгляд на нас с Машей. Мне не остаётся ничего иного, как развить нелепую мысль:
– Вот представь. Ты в Париже.
– В Париже? Мм…
– Никаких “мм”. На дворе середина девятнадцатого века!
– Вот блин, – продолжает печатать Маша. Алекс убирает телефон, скрещивает руки на груди и откровенно на меня пялится. Даже не притворяется, будто не слушает.
– Тебя приглашают на роскошный прием к императору Наполеону III.
– Я что, какая-то важная шишка?
– Важная. Ты посол. И зовут тебя Маш Точилин.
– Маш? – недовольно произносит девушка и поднимает глаза. Видимо, чтобы возмутиться. – Какой ещё Маш? У посла имя звучать должно, а Маш режет мой тонкий слух. Тогда уж пусть меня нарекут Марионом.
– Марионом так Марионом, – пожимаю плечами. – Не отвлекайся. Итак, Марион Точилин, приходишь ты на торжественный обед. Пристраиваешь свою гордую тушу на указанное место за столом и тут обнаруживаешь, что перед всеми гостями лежат золотые приборы, а перед тобой алюминиевые.
– Реально алюминиевые или только похожие на алюминиевые?
– Реальнее некуда.
– Что за отстой? Почему у всех золотые, а у меня алюминиевые?
– В том-то и дело, Марион. Какова твоя реакция?
– Чего тут думать. Оскорблюсь, разумеется. По ходу я в немилость попала к этому Наполеонищу. Что я такого сделала-то? – Маша обиженно на меня смотрит. – И где этот дурацкий лифт?