Она не верила, что они в безопасности. Она не верила, что эгрилы не нападут снова.

Тиннстра почувствовала взрыв магии Зорики и оглянулась как раз вовремя, чтобы увидеть вспышку яркого света в центре марширующей колонны, а затем ее дочь взмыла в воздух. Тиннстра наблюдала, как Зорика устремилась в облака и почти исчезла из виду. В этот момент она позавидовала своей дочери, у которой была такая свобода — оставить позади беспорядок этого мира.

У Тиннстры не было такой роскоши. Она была по уши в дерьме.

И чья в этом вина?

Тиннстра и ее десятка продолжали карабкаться, в то время как армия продолжала продвигаться по Северной дороге. Она старалась не думать о том, насколько малочисленны они сейчас. Больше половины их войск погибло, и они участвовали только в одном крупном сражении.

А в этом чья вина?

Каким лидером она была? Каким героем?

Одно можно сказать наверняка — она не была своим отцом. Без воды Чикара она была никем.

Зорика пролетела мимо, следуя вдоль дороги, опускаясь все ниже, пока почти не заскользила по земле, пока не превратилась в яркую искорку вдали.

Тиннстра улыбнулась. Зорика была единственным лучиком света в мире Тиннстры. Утренний спор был глупым. Слова дочери задели Тиннстру, и она вспылила. Хотя ей следовало быть храбрее. Рассказать о том, что напугало Зорику, признаться, что и сама была напугана, боялась за себя, боялась, что всех — особенно Зорику — убьют, боялась все испортить.

Прости меня за то, что я сделала, любовь моя. Я сделала все это ради тебя.

— Тиннстра! — Голос Тависа оторвал ее от мрачных мыслей.

Она подняла глаза. Он был уже на вершине склона, присел на корточки и махал ей, чтобы она присоединилась к нему.

Тиннстра опустилась в высокую траву и, взяв в руку топор, огляделась в поисках того, что видел Тавис. Небо было чистым, никаких Дайджаку, никаких следов Избранных. Что могло напугать Тависа?

— Идите сюда, — прошипел он.

Она быстро прошла мимо Садиры, мимо Ники, мимо Дейла:

— В чем дело?

Он указал назад, вдоль долины:

— Видите те скалы там, внизу? Отсюда они кажутся голубыми.

— Голубые скалы? — Она чуть не рассмеялась. Он беспокоился о голубых скалах?

— Они выглядят неестественно.

Она последовала его указаниям и увидела скопление валунов. Даже с такого расстояния они казались массивными, с голубоватым отливом. С дороги они были невидимы. Трава и мох покрывали их бока — даже слишком хорошо покрывали. Как будто их специально туда положили. Улыбка сползла с ее лица. А что это на поверхности камней?

— Кто-то что-то на них написал? Или нарисовал?

— Да, — сказал Тавис, — но я не узнаю символы. Возможно, это руны или охранные знаки. — Оба ответа означали магию. Магия там, где ее не должно было быть. Тиннстра прислушалась к своим ощущениям, испугавшись, что она что-то упустила, но там было нечего искать.

Просто у нее было ужасное предчувствие, что вот-вот произойдет что-то плохое.

— Мне это не нравится, — сказала Тиннстра. Она оглянулась на дорогу, в сторону приближающейся колонны, и боль в животе усилилась. — Там есть еще. По обеим сторонам дороги.

— Как мы могли их не заметить?

— Мы не смотрели на камни. Мы искали Черепа.

— Я думаю, нам следует вернуться вниз, — сказал Тавис. — Посмотреть вблизи.

— Ты прав. — Она двинулась вперед, остальные последовали за ней. Время замедлилось, как всегда, когда вот-вот должно было случиться что-то плохое, и все же армия все еще двигалась к ней, теперь по обе стороны колонны были синие валуны. — Тавис, туда. — Она махнула рукой в сторону первых камней, которые увидела. Он сорвался с места, а с ним и половина их команды.

Тиннстра и остальные побежали к армии.

Недостаточно быстро. Валуны начали двигаться.

51

Зорика

Северная дорога

Зорике не следовало улетать и бросать армию, но ей нужно было побыть одной. Ей нужно было время подумать. Все шло наперекосяк, и она не знала, как это исправить, особенно то, что происходило между ней и Тиннстрой. Боги, они были в самом разгаре войны, и она больше беспокоилась о том, почему она ссорится с мамой. Она чувствовала себя эгоистичной и мелочной, даже думая об этом, не говоря уже о том, чтобы улететь и бросить всех. Но армия продержится несколько часов и без нее. Ее исчезновение не причинит никакого вреда, разве что разозлит Тиннстру — не то, что мать его заметит.