Пока большая часть отряда топталась возле избушки, я пристально рассмотрел своих товарищей. Дети как дети, обыкновенные. Что мальчишки, что девчонки. Скучноватые, недоверчивые друг к другу. Всё, как всегда. Девочки в самовязаных кофточках и ситцевых платьицах старались держаться обособленно, будто мы представляли угрозу для них. Временами, они секретничали. Шептали на ухо друг другу нечто тайное, прикрываясь ладошками, и осторожно бросая косые взгляды в нашу сторону. К обеду солнце полностью вышло из-за туч, возвещая землянам о начинающейся жаре.

Вторая половина дня посвящалась кружкам. Многие сразу же побежали в «Умелые руки», где под надзором трудовика появлялись на свет разные поделки. В основном – это были доски с выжженым на них рисунком, крашеные морилкой и покрытые лаком. Я в прошлый раз смастерил из фанерки две ракетки для игры в настольный теннис, но так ими никогда и не сыграл. В этом году было решено посетить сие заведение как-нибудь попозже, когда ажиотаж спадёт. Второй кружок занимался рыбной ловлей. Физрук отбирал десятерых мальчишек и ходил с ними на речку. Меня он никогда не брал, потому – то, чем они там занимались для меня всегда оставалось загадкой. В красном каменном павильоне второго отряда находилась библиотека. Как-то раз я взял в ней книгу про Атлантиду, в самом начале очереди, и так до конца её и продержал. Зато – прочёл, она оказалась очень интересной, с иллюстрациями и фотографиями. В библиотеке за задержку книги меня отругали и внесли в «чёрный список». А когда же успеешь прочесть толстый фолиант? Ладно, обойдёмся на этот раз без библиотеки. Ещё – много детей любили играть в шахматы. Я иногда тоже – играл, но больше – любил в карты. Это не приветствовалось, колоду приходилось прятать, правда – особых проблем я что-то с этим связанных не припомню.

В тихий час почти весь отряд разошёлся кто-куда. В павильоне остался я да Лёха. Мы отсыпались за ночь. Пьер вновь ушёл к матери смотреть какой-то фильм по телевизору. На полдник традиционно подали чай с двумя печеньками. Чай я выпил залпом, а печеньки оставил на вечер. Сильно болела голова. Пока спал днём – Солнце, видимо – светило прямо на голову. Неприятное ощущение.

Возвращаясь назад, наша троица обнаружила толпящихся людей вокруг лавочек, покрашенных в синий цвет, как и сам дощатый барак.

– Это что за столпотворение? – Спросил я у стоящего рядом Мишки Коровина.

– В шахматы играют. Никто нашу Милду не может обыграть. Даже взрослые.

– Ну пусть играют, мы чем-нибудь другим займёмся.

Пока все увлекались шахматными баталиями, Лёха обучал нас игре в «Тысячу». Нас – это меня и Пьера. Присоединившийся Митяй уже умел в неё играть. Митяй – жуликоватого вида паренёк, наш ровесник, с короткой стрижкой, похожий на «интернатовского». Игра оказалась слишком сложной для меня, но полноценную партию в конце обучения сыграть получилось.

День подходил к концу. Ничего интересного он не принёс. Правда, тоска по дому стала поменьше. Я с нетерпением ожидал ночь, так как на неё планировалось самое интригующее – обмен страшными историями. Это было очень старой лагерной традицией советских школьников. Чтобы описать данную затею, я даже отдельной главы не пожалею.

Летний закат при ясной погоде всегда красив. Уходя к горизонту солнечный диск, как бы на прощание, озаряет нижний край неба красноватым сиянием, словно это место есть атмосфера на какой-то другой планете. Высоко в небе летают стрижи. Их щебетанье доносится попеременно с разных сторон. Иногда одна заблудшая птица проносится совсем низко на большой скорости, но затем – вновь поднимается ввысь. В лесу наступает время прохлады. Из своих укромных мест выходит мошкара и долгоносые кровопийцы. Они начинают кружить возле скопления потенциальных жертв, выискивая подходящее существо для реализации коварного замысла. Из окна рядом с моей койкой открывался завораживающий вид. Небесное светило заходило за макушки елового леса, где-то вдалеке маячил берег реки, а между ними показывался силуэт старой заброшенной церквушки с колоколенкой, наверху которой был отчётливо виден покосившийся от старости крест. В годы лихолетья культовое сооружение устояло, но находилось в явном запустении, создавая благоприятный внешний фон для неторопливой беседы на разные мистические темы.

– Мне однажды дед рассказывал, – начал повествование в темноте комнаты невысокий рыжеволосый мальчишка с косящим к носу глазом, сидящий на разобранной кровати в одних трусах, – это с ним произошло на самом деле, ещё до войны, когда он нашего возраста был. Стоял в их селе, на самой окраине, дом. Прежний хозяин давно умер, а новый хозяин – его сын, жил в городе и дом сдавал дачникам. Так вот, в самом конце лета дачники съехали. А рядом с этим домом – был заброшенный сад с очень вкусными яблоками. Мой дед вместе с друзьями решил как-то в этот сад слазить. Вот перелезли они, значит через забор и только – яблоки рвать, смотрят – из избушки мужик выходит с обрезом. Как так? Никого ж в доме быть-то не должно? Ну все, значит – «зашухерились» и махнули назад, через забор. А мой дед не успел. Что делать? Мужик-то уже совсем близко! Смотрит: сортир стоит в углу сада, обычный «скворечник», он раз – и спрятался в него. Через дыру глядь – мужик прямо к нему идёт и затвором щёлкает, сейчас стрелять будет. Что тут делать? Дед спрыгнул прямо в очко, стоит там поуши в дерьме и только голова наружи, за «кремль» прячется. Слышит – мужик дверь-то открыл и стоит, смотрит, пыхтит и зубами щёлкает. Постоял какое-то время и всё затихло. А мой дед до утра так там в дерьме и проторчал. Родители хватились и начали шум поднимать: куда их пацан делся? В милицию заявили. Менты, конечно – быстро всё разузнали и к обеду моего деда из ямы вытащили, до смерти перепуганного. Когда же дед рассказал про мужика с обрезом – те решили его поймать. Вызвали даже подкрепление из города. Мало ли какой «кулак», может – с гражданской, от советской власти там прячется? Устроили засаду. Оделись в гражданское и залезли в сад. А у самих – пистолеты наготове. Поздно вечером смотрят – и впрямь выходит тот самый мужик с обрезом. Они закричали ему: «Стой, стреляем!», а он хоть бы что, никак не реагирует. Тогда они давай по нему из револьверов палить. Смотрят потом: а мужика то и нет! Подошли осторожно к дому, открыли дверь, а оттуда – стая летучих мышей вылетела. Покружила немного над ментами и давай их кусать. Те отмахались, конечно, но потом с ними что-то произошло и с тех пор у них появилась потребность пить кровь.

– Они в вампиров превратились! – Послышался чей-то голос из темноты.

– Это по-английски – «вампиры», а по-нашему – их «упырями» зовут. – Продолжал свой рассказ косоглазый. – И с тех пор стали они пить человеческую кровь. Поймают какого-нибудь воришку, который не нужен никому, закроют его в одиночную камеру, а ночью придут – свяжут его и давай кровь сосать! Наутро сделают всё так, будто вор этот сам и повесился. Похоронят как самоубийцу и новую жертву ищут. Только длилось это не особо долго. Их вычислило НКВД. Там тогда особый секретный отдел был, который и занимался всякой нечистью. Ментов-упырей поймали и расстреляли. А после смерти Сталина этот отдел закрыли. Потому – теперь нечистая сила плодится с огромной скоростью. В газетах и по телеку про неё запрещено говорить, вот и ходят всякие истории от человека к человеку. Только так.

– Я тоже слышал: в соседней области бесследно пропадали люди. – Продолжил разговор Митяй. – Стали расследовать и вышли на одну старуху. Пришли к ней домой и смотрят такие: рядом с диваном капли крови. Отодвигают диван, а там – подвал с огромной мясорубкой. Все, кто на него садился – проваливался в подвал и перемалывался в мясорубке. А бабка потом – из человеческого мяса пирожки пекла и на рынке их продавала.

– Про упырей ещё расскажу. – Влез опять косой. – В одном маленьком городе жила красивая девочка. Худенькая, бледненькая, с алыми губками и большими голубыми глазами. Никто толком не знал – кто она вообще такая? И вот как-то две другие девочки решили проследить за ней. Идут следом, куда она – туда и девочки. Завела их бледная в дальний заброшенный дом и идёт по коридору. А вокруг – темно! Те двое – за ней. Вдруг, резко бледнолицая разворачивается, а у неё глаза покраснели, а изо рта огромные зубищи повылазили. И как бросится на них! Растерзала насмерть, крови их напилась и снова стала как прежде. Дом потом снесли, а девочка-упырь в другой город уехала и опять – в заброшенном доме поселилась. И люди в этом городе пропадают – неизвестно куда. Так вот!