А вот Борис из многодетной семьи: и мать, и отец у него ещё живы, слава Богу. Живут в Ташкенте.

Галина в своё время в Ташкент попала по распределению от училища, но быстро смекнула, романтика этих колоритных мест не для неё. Увезла Галина мужа в новые, незнакомые ему места, сразу, как расписались, и правильно сделала! Мужик он толковый, работящий, работать и шабашить успевал. Там в Ташкенте одних братьев и сестёр у него четверо. И все на его шее сидели. Галину не проведёшь, всё замечала.

Все они и выросли, пока старший брат дом строил и сына растил. Младший брат учиться уехал туда, где похолоднее, сестры одна за другой замуж повыскакивали и тоже разъехались кто куда. Союз – большой, работы везде хватало.

Одна Валька, самая младшая сестра Бориса, нашла жениха в родном городе, замуж выскочила едва школу окончила, живут с родителями, уже двоих детей наклепали. Муж у неё тоже бестолковый, работал вроде на хлопке сначала, теперь железную дорогу строит. Необразованный.

Так мать Борису и писала из Ташкента, а писала она регулярно. Сын с женой ездили к ним, один раз, Толик ещё маленький был, сейчас у них времени не хватало – то работа, то отдых, стройка эта неоконченная. Настаивала мама в письмах, чтобы приехал старший сын и образумил зятя. Борис-то в люди выбился, и Галочка у него умная женщина, может, хоть он вправит мозги молодым родителям, которые сами сидят на шее у родителей.

Глава 2.

Галочка перебирала последние яблочки из своего сада, бережно укладывала каждое в деревянный ящик, устланный газетой, муж придёт, спустит в погреб, и к Новому году у них сохранятся свои, ароматные, сочные яблочки. Толик нестерпимо играл на пианино наверху, Галину отчего-то раздражал сынок сегодня, второй год ходит в музыкалку, а играет так, будто клешни вместо рук.

Она покончила с яблоками, решила подняться к нему, проверить, отчего он играет сегодня у неё на нервах, а не на пианино. Калитка стукнулась о ворота, послышались шаги. Борис сразу пошёл на второй этаж, а не исчез по пути в своём гараже. Галочка не остановила его, пусть посмотрит, как сын занимается.

На минуту страшные звуки сверху прекратились, и послышались торопливые шаги Бориса обратно, вниз.

– А?! Вот ты где… Ты у меня и минуты не отдыхаешь, – улыбнулся Борис, глаза поблёскивали неестественно, наигранно.

– Опять пил? – строго спросила Галина.

– Ну что ты, Галочка… я же пообещал, хотя ты знаешь, на моей работе трудно удержаться. На той неделе поставил магарыч Митрофану-сторожу, ну за железо, ты понимаешь какое, – подмигнул он, – пришлось вместе и испить.

Захотелось Галине отгородиться от соседей, чтобы через сетку не глазели на её огород завистливые соседи, не кирпичи же на них переводить, пришлось мужа надоумить листы жести на работе «выписать». Все тянут, и от него не убудет. Борису куда деваться, тем более, что валюта при таких мелких делах всегда одинакова – бутылка, и ему перепадало. Потому и выпивал часто – угощали, а отказаться нельзя, в следующий раз не помогут.

– А что такой радостный? – закрыла Галочка глаза и зажмурилась, опять началась репетиция концерта на втором этаже.

– Я в Ташкент поеду к родителям.

– С чего это? – резко открыла она глаза, и яблочки выпали из её ручек. Борис поднял их с кафельного пола и положил аккуратно в ящик, – в погреб спусти, пожалуйста, поставь над сеткой с картофелем, чтобы вентиляция хорошая была, – скомандовала Галя.

Борис рад помочь, обеими ручищами подхватил ящик и вышел из кухни. Галина собиралась с мыслями, он рассказывал ей о письмах, о том, что происходит в молодой семье, но ни разу не упоминал, что хотел бы поехать, тем более без неё…

Она начала разогревать обед, Борис снова ворвался на кухню, раздвигая на дверях звенящие занавеси из скрепок и конфетных обёрток, сделанные супругой. Он уселся за стол, потирая сухие ладони в предвкушении чего-нибудь вкусненького. Галя поставила перед ним тарелку наваристого борща, разрезала злющий лук с их огорода, отрезала пару ломтей серого хлеба.

Борис налетел на обед, полдня ждал. Галочка присела напротив, подпёрши ладонью подбородок, и, не отрываясь, смотрела на мужа.

– Ох, спасибо! Уважила! Ещё бы сальца…

– Ты лучше скажи, с какого перепугу собрался в Ташкент и на какие шиши? Ворота новые ставить надо, а ты собрался…

– Так отпускные я получил, уже и на вокзал съездил, билеты взял.

– А я… мы?

– Так ты же работаешь? Кто тебя отпустит в конце квартала?

Галя отвернулась и задумалась.

– Не переживай, я ненадолго.

– Борис! Туда поездом ехать больше четырёх дней, у тебя весь отпуск уйдёт. Как же ворота? А вдруг задождит или вызовут тебя на работу.

– Ничего справятся, а ворота не убегут. Я давно матери обещал, пять лет не был у них, – довольный как дитя, ответил Борис.

– Думаешь, я не знаю, зачем ты туда собрался? Валька ваша – не дура. Насколько я помню, в школе училась неплохо, детей штамповать ума хватает, вот пусть сама и разбирается в своей семье. У тебя своя есть! Если зять что-то аморальное делает, гуляет или дебоширит, пусть отец сигнал на работу даст. Ты не знаешь, как это делается, сначала беседа, потом разберут на собрании поведение молодого семьянина, а потом… В нашей стране на таких быстро управу находят.

– Галочка, ты права, но не доходит до этого, или жалко им молодых, сами из сил выбиваются. Ты же знаешь, как они живут, не то что мы, – виновато отвернулся Борис, стыдно ему было за их достаток, даже перед мужиками на стройке, что уж говорить о родителях, которые всю жизнь из кожи вон лезли и ничего не нажили, кроме пятерых детей, квартиру и ту получили недавно.