– Ну а зять что? Ругаются?

– Да с чего им ругаться? Ты моих родителей знаешь… Валя тоже тише травы.

Как не на месте жилось Борису в собственном доме на втором этаже, задерживался на работе, иногда запашок от него чувствовался, но Галя не пилила его. Он ведь не прячется по углам в гараже, как раньше.

Семья вернулась к своей размеренной жизни. Ну как размеренной? Разве Галочка может без дела? Толика записала в шахматную секцию, а то говорит, скучно ему. Иногда привлекала его к самодеятельности у себя в санатории, если организаторы просили, для общего развития не повредит.

А к Новому году в доме появился телевизор. Галочкиными стараниями, пришлось на работе в кассу взаимопомощи обратиться, от мужа выслушать ещё больше, это ж какие деньжищи!

– Боря, что ты ворчишь как дед! Мы оба работаем, с моей зарплаты будут вычитать, на твою проживём. Ты только посмотри, как Толик рад, – сияла Галя.

Анатолий, действительно, обрадовался. Поставили это чудо техники в его комнате. Правда, теперь и родители зачастят к нему, но это не страшно, они ведь только вечером с работы приходят. А выходные пережить можно, в кругу семьи.

Из Ташкента пришли печальные вести в январе, Валя родила мальчика, но скончался он ещё в роддоме. Родители очень переживают, а Валентина и вовсе с ума сходит от горя. Ребёнок вроде здоровый был, что произошло, врачи объяснить не смогли.

Борис с Галиной тоже скорбели. Сын сразу отбил телеграмму родителям с соболезнованиями, Галя молча поддерживала супруга, но, когда его скорбь затянулась, она разозлилась на него.

– Борис! Ты так переживаешь, будто о своём, – прихорашивалась она вечером перед сном, расчёсываясь и рассматривая себя со всех сторон в большом зеркале.

– Она ведь девчонка совсем, за что такое испытание? Страшно подумать, что она сейчас чувствует.

– Ой, да ничего! Они ещё нарожают! Не переживай, это дело нехитрое, – Галя резко остановилась, заметив в зеркале гневный взгляд мужа. И чего они носятся с этой Валей, будто силком её вытолкали замуж в семнадцать лет!

– Га-ля, это был твой племянник!

– Жаль ребёнка, но что делать – это жизнь. Мы ведь не виноваты в этом.

Муж и жена примирились, но осадок у Бориса остался.

Уже в марте Римма Рашидовна отбила телеграмму сыну: «Витя и Валя выехали. Поезд 507. Вагон 10. 25 марта в 18-00»

Оба: и муж и жена подумали, что в гости едут родственники. Галина была в ужасе! Куда размещать всех четверых! И опять же: дети маленькие, это ж какой бардак в доме будет, на работу нельзя уйти. Так что Галочка готовила спальные места на кухне, благо – просторное помещение.

Встретили родню, честь по чести. На кухне никого не размещали, Борис не позволил. Толю забрали на время в свою спальню, а в его комнате устроили родственников. Галина проявляла невероятную заботу, с малышами помогала золовке. Трудно ребятам на новом месте, но комната интересная, с большим инструментом, телевизором, много книг. Книги им трогать запрещалось, даже подходить к полке нельзя.

Гена и Таня слушались маму, всю дорогу в поезде она строго поучала их, чтобы у дяди Бори и тёти Гали вели себя смирно, не баловались и слушались. Валя изменилась после смерти ребёнка, к старшим детям стала строга, иногда не сдержана, могла прикрикнуть или одёрнуть больно. От доброй мамы ничего не осталось, Виктор надеялся, это не навсегда.

Галя волновалась, как бы ни сломали чего, особенно телевизор. Музицировать Анатолий пока не может, чему он несказанно обрадовался, он больше всех радовался гостям, даже детям.

Не засиделся Витя у шурина и на следующий же день уехал на станцию «Минутка» сообщить, что прибыл на место с семьёй, готов приступить к работе.

Галочка старалась не подавать вида, но, когда услышала, что Борис приглашал сестру с семьёй на пмж, изменилась в лице. Он пригласил – они приехали.

– После всего случившегося мы решили поскорее уехать. Доктор запретил нам ехать на Север, Гена и так болеет часто, – Валя, убитая горем, сдержанно рассказывала обо всём снохе. – У Вити на работе дали запрос по месту, ответ пришёл быстро, мы собрались и выехали. Да и что нам собирать? Детские вещички? Думаю, завтра он на работу выйдет. Жильё пообещали, так что вы не обижайтесь, мы долго не задержимся, – оправдывалась Валя.

Куда делась круглолицая, улыбчивая, скромная Валя. Она будто повзрослела, огрубела, щёки ввалились, и глаза… Глаза всё время блестели от слёз.

– Что же, Валюша, вы так с места сорвались? Надо было сначала мужу приехать устроиться, потом ты с детьми. Торопиться не следует, мы, конечно, поможем на первых порах, но…

– Спасибо, Галина, не зря мама тебя боготворит, ты – святая женщина! Я не хочу быть обузой вашей семье, тоже на работу выйду.

– Да что ты, Валечка! А дети?!