Керай знал южан слишком хорошо – наверное, потому, что сам когда-то был таким. Однако бремя правления Империей изменило глупые привычки и вытеснило странные обычаи.

– Признаешь ли ты свою вину, Нишир? – сурово спросил Керай.

– Да, Реющий-в-небе, – ответил сиплым голосом генерал.

– Каждый из нас может ошибаться, – уже спокойнее продолжил Император. – Самое важное – уметь признавать ошибки. Но нужно и понимать, что за каждый проступок должно следовать незамедлительное наказание. – Император выдержал небольшую паузу, наблюдая, как пятна расплываются по шее Нишира, точно того омыли водами Кровавого моря. А после продолжил: – Я не принимаю твое прошение об отставке. Ты должен исправить свою досадную промашку. Теперь ты, Нишир Фарух Гаран Победитель, капитан моих имперских войск, переходишь под командование третьего Инквизитора Санны.

Впервые за все время генерал, теперь уже бывший, позволил себе единственную дерзость. Он поднял голову, встретившись взглядом с Императором. Нишир ожидал увидеть в глазах Керая издевательскую усмешку. Его, пролившего столько крови, не раз доказавшего свою преданность, разжаловать до жалкого капитана?

Однако взгляд Керая оказался суровым, скорее даже, сердитым, будто Император и сам был не в восторге от этого решения. И тогда Нишир опустил голову и ответил:

– Как будет угодно Отцу-всего-разумного-мира.

– Можете быть свободны, господа, – Император посчитал аудиенцию законченной. – Госпожа Санна, останьтесь на пару слов.

Керай поднял руку, покрутив пальцем, и вместе с Ниширом и Марко зал покинули гвардейцы, охраняющие жизнь «низенького пехотинца». Некрасивый крохотный Император остался наедине со стареющей миел.

– Что угодно, мой господин? – заискивающе спросила Санна.

– Ты слышала об островитянке Гейт? Она танцует у звериного рынка и показывает чудеса акробатики.

– Даже видела ее, Ваша Милость. Гейт – одна из многочисленных жемчужин Конструкта.

– Я приглашал ее к себе, но островитяне слишком горды. Иногда мне кажется, что не стоило их присоединять…

– Я поняла вас, Ваша Милость.

Санна стала медленно подходить к Кераю, неторопливо снимая с себя одежду. С каждым шагом облик третьего Инквизитора все больше менялся. Потемнели волосы, став цвета вареной смолы. Сузились плечи и бедра, налилась бронзовым загаром кожа, приобрел небольшую горбинку нос, поднялась грудь.

Перед Императором стояла не женщина, скорее, молодая девушка, хрупкая, как весенний цветок. Она с невероятным напором повалила Керая прямо на лестницу, проворно стягивая с него дорогую одежду.

Все, что осталось от третьего Инквизитора его милости Архилектора Ферна, – тот самый голос, принадлежавший стареющей Санне:

– Я приложу все силы, чтобы вы были довольны, мой господин.

– Опять тут крутишься! – толстый торговец попытался ударить почти очищенной рыбой мальчишку-подростка.

На первый взгляд, можно было подумать, что вытянутая фигура принадлежит именно мальчишке. Торчащие скулы, приплюснутый нос, короткие волосы, нескладное телосложение. Хотя манера движений незнакомца, точнее, незнакомки (о чем толстяк, впрочем, не догадывался) разительно отличалась от внешнего вида. Подросток напоминал пантеру, бесшумно подбирающуюся на мягких лапах к ничего не подозревающей жертве.

Причину неприязни торговца можно было легко объяснить. Слишком складные движения молодого парнишки толстяк растолковал по-своему. Такими повадками обладали несовершеннолетние воры, которых натаскивала Обугленная Перчатка – мощная преступная организация столицы, впрочем, простершая свою длань далеко за пределы Конструкта.

А у Полугря – так назвали продавца рыбы – было слишком много ценной продукции на прилавке, чтобы позволять каким-то оборванцам шастать рядом. К примеру, свежего серебристого лосося везли с Фаарина несколько дней в бочках со льдом, и он расходился за полдня. Жирную нельму поставляли суровые северяне, и обитательница холодных рек тоже славилась среди жителей Конструкта. Но, ко всему прочему, Полугрь был невероятно скуп, он бы изошел желчью и из-за пропажи обычного окуня или линя.

Юти – а это оказалась, несомненно, она – легко увернулась от жирной пятерни, измазанной рыбьей кровью и чешуей. Ее взгляд при этом продолжал сверлить укрывшийся в проулке дом со странными привратниками, которые усиленно делали вид, что они являются обычными гражданами, остановившимися поболтать. С таинственными посетителями, большая часть из которых скрывала свои лица под широкими капюшонами.

Одаренная приходила сюда вторую неделю, и ее всегда забавляло отношение местных торговцев к странному дому. Лавочники всех мастей, от грязных коробейников до владельцев небольших магазинов, старательно делали вид, что не замечают ни самого здания, ни существования проулка. Их взгляд, медленно скользивший по прохожим, добравшись до чернеющего среди улицы зева закутка, как-то сам по себе перескакивал дальше, подобно испуганной горной козе, взбирающейся повыше от голодного барса.

Объяснялось такое поведение предельно просто. Здание именовалось Домом Правды. Надо заметить, что это было первое здание, принадлежащее одной из самых могущественных организаций в Империи, которая пока еще подчинялась Главному Ворону. Второй дом выкупили пять лет назад у разорившегося банкира, а последний, третий, оказался приобретен относительно недавно. В него даже не успели въехать, лишь неторопливо обставляли мебелью и украшали интерьер. Ходили слухи, что новое здание станет личной резиденцией его милости Архилектора Ферна.