Я сомневаюсь в этом, в это очень трудно поверить. Как мужчина может находиться в одной комнате с Фелисити дольше пяти минут и не захотеть узнать о ней всё, уму непостижимо. Она из тех женщин, с которыми стоит только познакомиться, и они завладевают каждой твоей мыслью.

— Мне трудно поверить, что ты не запечатлелась в памяти каждого, с кем виделась, поскольку ты вторглась в каждую мою частичку моей жизни.

ФЕЛИСИТИ

— Ладно, это было великолепно. Ты, наверное, лучший ресторан в округе, — говорю я, положив нож и вилку обратно на тарелку. И это было великолепно. Очевидно, что этот мужчина умеет готовить, это точно. Интересно, сколько других женщин были поражены не только его легендарными навыками в постели, но и его умениями на кухне.

— Вероятно, не одно из моих лучших. К говядине не помешало бы добавить больше приправ, но я приму комплимент, спасибо, — отвечает Джон, откидываясь на спинку стула напротив меня, скрестив и разминая мускулистые предплечья, открывая очень приятный вид.

— Если для тебя это среднестатистический показатель, то, когда ты в лучшей форме, вероятно, можешь соперничать с Гордоном Рамзи, потому что для меня это было идеально, — отвечаю я, допивая свой коктейль.

— Скажи мне что-нибудь, чего я о тебе не знаю? — спрашивает Джон пару секунд спустя.

— Оооо, мне нравится эта игра. Ладно, я всегда хотела поехать в Норвегию.

Джон подвигается вперед на своем стуле, складывает руки вместе и кладет на них подбородок.

— Тебе кто-нибудь когда-нибудь говорил, что ты непредсказуемая?

— Несколько раз. Мы с отцом всегда хотели увидеть северное сияние. “Полярное сияние” — в списке моих дел, — я прочищаю горло от эмоций, желая двигаться дальше. — А ты, расскажи мне что-нибудь, чего больше никто не знает.

Обдумывая мой вопрос, Джон прикрывает рот рукой.

— Я никогда не был в “Макдональдсе”.

— Нет, чёрт возьми, — смеюсь я, не могу поверить, что он никогда не пробовал легендарный Биг Мак.

— Это правда; на самом деле, я, наверное, могу пересчитать по пальцам одной руки, сколько раз мне доставляли фаст-фуд.

— Потому что ты спортсмен в хорошей форме? — отвечаю я, напрягая бицепсы.

Джон ухмыляется мне, его плечи трясутся от смеха.

— Что-то вроде этого, Ангел, — он сжимает свой полупустой стакан с водой. — Думаю, моя жизнь всегда вращалась вокруг хоккея. Это всегда было одномерным… — его глаза встречаются с моими. — До этого момента.

Он поднимается на ноги и обходит стойку, разворачивая мой стул лицом к себе. Он подходит ближе, и я смотрю на него снизу вверх, откуда он возвышается надо мной.

— Ты такая чертовски красивая, Фелисити. Я хотел увидеть тебя снова сегодня вечером, потому что мне невыносима мысль о том, что ты хоть на одну гребаную секунду подумаешь, что я положил глаз на кого-то другого. Я вижу только тебя.

Он приподнимает мой подбородок указательным пальцем и медленно прижимается губами к моим губам, нависая надо мной. Моё лоно напрягается и пульсирует от желания.

— Можно мне поцеловать тебя ещё раз?

Я знаю, что не должна позволять этого. У меня был план на этот вечер — сохранить платонические отношения. Но потребность поцеловать его переполняет меня, оставляя бессильной.

— Хорошо.

Он сокращает пространство между нами и улыбается мне. Джон стонет от прикосновения, и когда его язык скользит по моим губам и исследует мой рот, я знаю, что это не последний раз, когда я целую его.

— Как у Джека дела в университете? Он попал в команду? — Джон всё ещё стоит надо мной, его левая рука рисует узоры на моём бедре.

— Да, он сыграл пару матчей, но за позицию нападающего ведется тяжелая борьба. Он позвонил мне вчера вечером и был немного не в себе. У многих ребят больше игрового опыта, и я думаю, что он изо всех сил старается оставить свой след в команде и включиться в социальную жизнь. Это необычно для него, обычно он легко заводит друзей.

Полностью поглощенная тем, что я говорю, Джон задумчиво кивает головой.

— Как долго он играет?

Я постукиваю себя по подбородку, размышляя о сроках.

— Э-э, ну, я думаю, он начал играть в восемь, — я вздыхаю. — Проблема в том, что в Великобритании не так много возможностей по сравнению с США и Канадой, поэтому он пытается всё нагнать, — я делаю паузу, не уверенная, как много рассказать о своей прошлой жизни, но в Джоне есть что-то такое, что заставляет меня доверять ему, как будто я могу свободно говорить с ним. — Когда моему бывшему мужу Эллиоту предложили работу в Сиэтле по контракту сроком на восемнадцать месяцев, Джек ухватился за возможность переехать сюда. Я вроде как знала, что он захочет остаться и подать заявление в местный университет, но у него было нелегкое начало первого курса, — я машу рукой перед собой. — И не похоже, что я имею хоть малейшее представление, как ему помочь. Я даже не могу зашнуровать свои коньки, не говоря уже о том, чтобы дать ему совет.