– Спасибо, товарищ Данилов! – сказал следователь, принимая у меня фотик. – Вы можете быть свободным, но я вас, вероятно, приглашу, чтобы зафиксировать показания в протоколе.

– Пожалуйста, товарищ Свиридов! – откликнулся я. – Можно я спрошу?

– Слушаю…

– Я еще могу понять, почему Киреева не посадили за все его фокусы… – проговорил я, – но вот каким образом этот шакал Гришин оказался не только на воле, но и на службе?.. Вы же сами говорили, что на нем разные грешки висят?..

– Вообще-то я не обязан отвечать на такие вопросы, – пробормотал старлей, – но в данном случае. Откровенно говоря, я и сам в недоумении. Прокурор отказал в аресте Гришина, якобы за отсутствием в его действиях состава преступления и каким-то чудным образом его восстановили на службе, наказав понижением звания. Надеюсь, что на этот раз мне удастся его прищучить.

– Удачи вам, товарищ следователь! – искренне пожелал ему я. – Я лишь хочу добавить, что в следующий раз эта банда меня пристрелит уже без всяких разговоров.

Пожав ему руку, я вышел в комнату с телевизором. Свиридов шагнул следом и сказал милиционеру, который стоял у входа:

– Пропустите этого гражданина! – и крикнул: – Ну что там, гражданка Егорова готова к допросу?

Тому, что происходило дальше, я свидетелем не был. Посмотрев на часы, я увидел, что до начала занятия в секции осталось пять минут. Удивительно, но вся эта клоунада длилась всего два часа, хотя казалось, что она тянется целую ночь. Что ж, тем лучше! Успею еще с пацанами сегодня позаниматься, а то я думал: пропал вторник. Прогрев движок, я рванул к школе. Конечно, точно к началу я не успел, но Вадик Красильников меня в который раз выручил. Надо бы его как-то отблагодарить. Не приставку же ему дарить?

На самом деле я знал – как! Семья Красильниковых, судя по всему, не слишком богатая, а на учебу в Москве потребуются деньги. Все-таки – будущий актер, должен нормально одеваться и питаться, дабы не отвлекаться на бытовуху, а сосредоточиться на учебе. Конечно, с другой стороны, нельзя, чтобы студент расслаблялся. Стипендию тоже нужно заработать, а полная материальная независимость может привести к манкированию учебой. Завертит богемная жизнь – танцы-шманцы-обжиманцы, девочки, дружки, пьянки – и прощай институт!

Вадик Красильников словно почувствовал, что я о нем думаю и подошел ко мне после секции.

– Вы сегодня нас снова будете развозить по домам? – спросил он.

– Да, в общем, собирался, – ответил я.

– Тогда можно меня отвезти в последнюю очередь?

– Конечно! Без проблем!

Я взял его во вторую партию. Когда я высадил предпоследнего самбиста возле дома, десятиклассник Красильников остался единственным моим пассажиром. Понимая, что торопиться не надо, я поехал по засыпающим литейским улицам нарочито медленно. Вадик молчал, и я его не торопил. Если вопрос важный, то его не стоит форсировать. Актеры, даже опытные, не всегда умеют формулировать свои мысли, потому что им хватает запаса чужих слов из раз и навсегда заученных ролей. А у этого паренька и того не было.

– Я слышал, Александр Сергеевич, – наконец начал он, – что вы собираетесь рыцарский орден создавать?

– Интересно – от кого?

– Вы действительно хотите это знать?

– Нет, это был риторический вопрос.

– Хорошо, – кивнул Красильников, – потому, что я услышал об этом случайно и будет не честно с моей стороны выдавать людей, которые говорили об этом.

О каких людях речь – догадаться было не трудно, но я промолчал. Я ждал продолжения.

– Я хочу спросить, можете ли вы взять меня в него?

– А ты уверен, что хочешь этого? – ответил я вопросом на вопрос. – Ведь во многом – это будет игра… Серьезная, но все же – детская… А тебе пора к театральному ВУЗу готовиться… Опять же – съемки на носу… Скажу тебе, как человеку взрослому. Я хочу сплотить ребят ради того, чтобы они поменьше занимались глупостями, а главное – чтобы росли людьми сильными и вместе с тем – правильными и мыслящими. Задача сложная и такой человек, как ты, не сможет оставаться на вторых ролях. Ведь мне понадобится деятельная и очень активная поддержка, которая будет отнимать уйму сил и времени…

– Я понимаю, Александр Сергеевич, – выслушав мою тираду, произнес он: – Дело в том, что мне известна одна важная тайна!

– Государственная, что ли? – хмыкнул я.

– Нет, скорее – историческая…

– Звучит заманчиво, – задумчиво пробормотал я. – И ты хочешь ею поделиться?

– Не просто поделиться, – сказал Вадик, – я хочу, чтобы она стала общей для всего Ордена.

– Очень интересно… И в чем же она заключается?