Подумать только, в третий раз попадаю из-за Иланова в больницу. Стоило сделать определенные выводы еще в две тысячи двенадцатом… Но нет. Я прислушался к внутреннему голосу и зову своего сердца и вновь помог этому охламону, впутав себя тем самым в чужую вендетту.

Шестое мая 2012 год

08:30

Целую неделю врачи только и пичкают меня обезболивающими, от которых ужасно клонит в сон, боль при этом не стихает. Она оставалась со мной до момента пробуждения. Так продолжалось двое суток. После, доктора сократили количество препарата. Врач сказал, что все будет хорошо, если я позволю ноге отдохнуть, а так ничего серьезного. Просто перегрузил колено, пока бегал и играл в отчаянного русского дружинника.

От такого количество лекарств, в голове мутнело до такой степени, что я начинал видеть то, чего нормальный человек видеть не должен. Не хватало еще, чтобы меня к психиатру определили после нескольких дней пребывания в медицинском учреждении.

Так можно и с ума сойти.

За эту неделю меня никто не навещал. Так сказала медсестра, которая два раза в день, стабильно приносила передачки моему соседу по палате: ужасно нудному старикану, который не прекращая кормил меня и медсестер рассказами о своей жизни. Я даже понять не мог, хвастается он тем, что работал на заводе или нет, но повествовал дед лучше, чем большинство современных драматургов. Медсестрам нравилось, и они, не перебивая, с восхищением слушали соседа по палате. Да и я, от таких рассказов смог быстро переключиться со своего горя, на что-то жизнерадостное. Может, не хотел горевать на глазах всех этих людей? Такими темпами, от произошедшего той ночью, я отошел очень быстро.

Местная еда ничуть не изменилась с тех пор, когда я был тут последний раз. Ни сладкого, ни фруктов, только одна крупа и компот. От такого можно не успеть сойти с ума. Просто повеситься на люстре. Хорошо, что при мне находился кошелек. Наличных там, конечно, было немного, но денег хватило, чтобы попросить одну из молоденьких медсестер купить чего-нибудь вкусного и вредного. Улыбчивая же девушка попалась. Хотя все они улыбчивые, когда даешь им деньги, намекая на то, что сдачу они могут оставить себе.

К шестому мая я уже окончательно отчаялся в этих стенах. Даже этого старика уже выписали, а я все еще был здесь и отлеживался под наблюдением докторов, которым заплатил отчим за мое лечение. Признаюсь, уже даже соскучился по этому седовласому деду и его рассказам. В этот же день, у меня совсем кукушка поехала от одиночества.

Утром врачи делают обход, осматривают больных. Спал я сегодня больше обычного. Первый день в больнице, когда я действительно выспался, хоть и проснулся от ночного кошмара. Может, это был и не сон вовсе, а больное воображение, возникшее в результате химии, которую в меня тут литрами закачивали.

После кошмаров, сомкнуть глаз уже было нереально. Приходилось лежать в темноте и одиночестве, смотреть в потолок и ждать восьми утра. Именно в это время, отделение оживает: моют полы, мерят температуру, колют обезболивающее, кормят таблетками. Всяко лучше, чем разглядывать микробы на потолке.

После восьми часов утра, ближе к девяти, происходит самое интересное: заходит доктор, в окружении таких же неприметных и молчаливых специалистов и медсестер в халатах; быстренько отчитываются перед своим начальником, который подходит ко мне ближе и спрашивает:

– Роман Птенцов! Как вы себя чувствуете?

– Вроде бы не плохо… – ответил я.

Только жар. На лбу можно было воду кипятить, но полагаю это мелочи, о которых этим людям знать необязательно. Не люблю жаловаться и прибедняться.

– Тогда полагаю, нам нужно его усыпить… – не скрывая своих слов, прямы текстом сказал доктор, вызвав у меня тем самым недоумение.

Жар усиливался. С моей головы побежал пот. От страха я схватился за простыню и сжал руку в кулак. Сейчас, даже пошевелиться не мог. Такое со мной было впервые.

– Что простите? – решился спросить я.

Начальник ортопедического отделения повернулся и увидев мое тревожное состояние, улыбнулся в ответ и спросил:

– А Вам, что, не сказали? – медики посмотрели на меня, как на какого-то идиота. – Вас сегодня усыпляют.

Что за бред? Я что собака какая-то, чтобы меня усыплять?

– Вы уже достаточно пожили! Пришло время жить другим, – уверенно продолжал ортопед.

– Извини приятель, это моя прихоть! – протараторил некто, находившийся ко мне спиной.

Незнакомый мужчина безмятежно смотрел в окно, держа руки в карманах. На нем был деловой костюм черного цвета. От одного только вида и напряженной обстановке, у меня мурашки по спине побежали. Подозрительный и мрачный товарищ повернулся. От увиденного у меня кровь застыла в жилах. Это был я. В прямом смысле этого слова. Я что спятил?

Врачи схватили меня за руки, остальные помогали удерживать меня, не позволяя встать с кровати.

– Что происходит!? – недовольно выкрикнул я. – Эй, помогите!