Но едва они успели сделать несколько шагов, как Натали заметила в другом конце зала знакомую фигуру в черном.

– Не твой ли это отец, Райдер? – спросила она.

Он обернулся и увидел высокого джентльмена с широкими плечами и серебристыми волосами.

– Верно, это он. Интересно, что заставило его придти сюда?

– Мне кажется, что в любом случае мы должны подойти и поздороваться с ним.

Райдер нахмурился и несколько следующих тактов танцевал молча.

– Это после того, как он некорректно обошелся с тобою во время нашего визита к нему? – спросил он затем.

– Райдер, мы должны следовать правилам чести, – возразила она. – Кроме того, это большое событие в нашей жизни. Ведь ты не хочешь привести отца в замешательство и поставить в неловкое положение.

– Хорошо, – согласился Райдер.

Не переставая хмуриться, он прошел с Натали через весь зал. С герцогом Ремингтоном они встретились в тот момент, когда он вышел из буфетного зала, держа два бокала пунша.

– Ваша милость, – склонился в поклоне Райдер.

– О, Райдер и мисс Десмонд, – повернул герцог голову в их сторону.

У Натали сложилось впечатление, что он был приятно удивлен. Она сделала реверанс.

– Ваша милость.

– Мы с Натали удивились, что это привело тебя сюда, – сухо заметил Райдер.

Герцог так же сухо засмеялся.

– Несвойственный мне характер времяпрепровождения, не так ли? – спросил он с нотками иронии. – Я здесь нахожусь с моим другом по молениям. Она уже несколько недель настаивает на том, чтобы я чаще появлялся в обществе.

– Как хорошо с ее стороны! – искренне воскликнула Натали.

К ее удивлению и радости, герцог Ремингтон улыбнулся ей. И она заметила, что во время улыбки его лицо стало почти таким же привлекательным, как и лицо Райдера. И весь он стал как-то красивее и моложе.

– Пойдемте, я познакомлю вас с нею, – властным тоном предложил герцог.

Послушно последовав за ним, Райдер и Натали подошли к высокой шатенке, которая, стоя лицом к ним, разговаривала с несколькими почтенными леди. Взглянув издали на женщину, Натали ощутила чувство беспокойства – что-то в ее лице показалось ей знакомым.

– Пожалуйста, Харриет, дорогая, – обратился к ней герцог. Она обернулась к нему и он протянул ей бокал с пуншем.

– Я хотел бы познакомить тебя с моим сыном Райдером и его подругой мисс Десмонд, – произнес герцог.

Не успел герцог Ремингтон закончить фразу, как Натали вдруг испуганно вскрикнула.

– Моя дорогая, что с тобой? – озабоченно спросил Райдер, беря ее за руку.

Широко открытыми глазами Натали смотрела на женщину и беззвучно шевелила губами, не в состоянии произнести хотя бы одно слово.

– Вы… вы не Харриет Фоксворт! – вырвалось у нее наконец. – Вы…

Но она не успела произнести следующее слово, как женщина, назвавшаяся Харриетой Фоксворт, вдруг резко наклонилась в ее сторону и выплеснула винный пунш ей на платье.

Натали взорвалась от возмущения по поводу ее испорченного платья. Миссис Фоксворт немедленно призвала на помощь хозяйку бала, а потом повела Натали в будуар леди Личфильд. В будуаре Натали села за туалетный столик и стала смотреть на миссис Фоксворт, которая старательно пыталась снять пятно с ее платья.

У Натали невольно вспыхнуло чувство обиды, оттого что миссис Фоксворт выглядела не хуже, чем всегда, что в ее каштановых волосах не появилось больше ни единой седой пряди, а черты классически правильного лица остались такими же точными и привлекательными. Ее фигура сохранила свою стройность и грациозность. А ее действия свидетельствовали о том, что по своей сущности она все такая же легкомысленная, эксцентричная и капризная.

– О, дорогая, – сокрушалась она над платьем Натали. – Я совершенно испортила вам его.

Натали не выдержала и сердито потребовала объяснения.

– Может быть, ты перестанешь беспокоиться о моем платье и расскажешь, наконец, что ты здесь делаешь, тетя Лав?

Женщина задохнулась от возмущения и выпрямилась во весь свой рост.

– То же самое я должна спросить у тебя, Натали.

– Мне нет надобности объясняться перед тобой! Я схожу с ума, два месяца в ужасе от того, что ты, может быть, мертвая лежишь в каком-нибудь грязном переулке. А ты в это время развлекаешься, молясь с герцогом!