Шийна задохнулась. Перед ней уже был не тот человек, к которому она начала привыкать. Хуже того, это был тот, кого она так боялась. Что с ним произошло?

— Что ты собираешься предпринять, Джейми? — как можно спокойнее спросила она.

Но Джейми весь день провел в отчаянно дурном настроении, и ее внезапная мягкость не умиротворила его. К тому же он еще и сам не решил, что предпринять, ко никак не хотел ставить Шийну об этом в известность.

— Что бы я ни предпринял, дорогая, ты останешься моей женой. Если тебе не ясно, что это значит, позволь мне тебя просветить. Я не уйду из нашей спальни сегодня, как сделал это в прошлую ночь. Мы будем вместе в той комнате — и даже более того. Понимаешь?

Шийна вздернула подбородок. Если Джейми полагает, что вправе командовать ею только потому, что он ей муж, следует научить его кое-чему другому.

— Я понимаю, — очень сдержанно ответила она. — А теперь ты пойми. Ты воображаешь, что получил права на меня, но я этих прав не уважаю. Меня сделали твоей женой, но я этого не хотела, и в моем представлении связи между нами больше нет. И не жди, чтобы я называла тебя мужем, Джейми, потому что наш брак — комедия.

Ее слова пронзили сердце Джейми такой острой болью, что, казалось, оно вырвется из груди. Он ее потерял. И понял, что теперь вряд ли уже поправишь дело. Охваченный паническим страхом, он понимал, что это только его вина.

— Шийна…

Она отвернулась, не в силах больше слушать. Ее самое потрясли до глубины души сказанные ею слова. Она вовсе не хотела быть такой категоричной. У нее сдавило горло. Шийна вовсе не то собиралась сказать, но раз слова уже прозвучали, она не может вернуть их назад.

Она посмотрела на него — на мягкие золотистые волны волос, ниспадавшие на шею, на сильное, красивое лицо. В карих глазах плескалась боль. Но ее глаза выражают еще большее, они полны слез, которые она не в состоянии удержать. — Прости, Джейми. Боюсь, что мы оба слишком упрямы. Больше она не могла говорить, не могла плакать, поэтому повернулась и быстрыми шагами вышла из зала.

Если Джейми и хотел внушить гостям, что все в порядке, то он ничуть не преуспел. Многие видели, как новобрачная удалилась в слезах. И в зал больше не вернулась. Джейми так хотелось последовать за ней! Но разве он мог себе это позволить? Была задета его гордость, а там, где дело касалось гордости, Джейми был весьма уязвим. Гордость управляла им, и только она одна. Шийна сделала ссору достоянием всех присутствующих.

Джейми не мог дождаться часа, когда ему удастся уйти незамеченным. Время было позднее, но в замке оставалось еще много гостей. Грегори и Мартины — большие любители выпить и, без сомнения, засидятся до ночи. Решив наконец, что теперь уже это не будет выглядеть невежливо, Джейми поднялся, чтобы уйти. Сам он выпил несколько больших кружек, однако с осторожностью, чтобы не опьянеть.

Он открыл дверь в спальню. Полная темнота. И холодно, камин не горит. Шийны в комнате нет.

Джейми со вздохом присел на кровать. Стоит ли идти ее искать? Пусть останется там, куда ушла. Сколько угодно девушек готовы согреть его постель. Джесси, например, давала понять, что она вполне доступна. Весь вечер она не замечала Черного Гоуэна и вертелась возле своего кузена Доббина, чтобы подобраться таким образом как можно ближе к Джейми. Он еще помнил тепло ее тела, такого мягкого и податливого.

— Кого я дурачу? — вслух проговорил Джейми в пустой холодной комнате.

Он прислушался к тишине, потом встал и вышел.

Заглянул в комнату, в которой держал Шийну накануне их свадьбы. Там она и была и крепко спала, свернувшись калачиком на маленькой кровати. Просто спала, мирно и спокойно.

Он не стал будить ее, лишь откинул одеяло и поднял Шийну на руки. Она пробормотала что-то протестующее, но не проснулась, а только уткнулась лицом ему в плечо, пока он нес ее в их общую спальню.

Джейми уложил ее в постель и постоял, ожидая, когда начнется сражение. Но Шийна только слегка потянулась, не открывая глаз. Джейми усмехнулся. Ну что ж, она сама облегчила ему задачу и теперь полностью в его власти, пока спит. С этой восхитительной мыслью Джейми принялся раздеваться.

Сначала он медленно поднял ее тонкую шерстяную рубашку, обнажив ноги, и провел пальцами по гладкой коже, замирая каждый раз, когда она чуть шевелилась, и принимаясь за дело снова, едва успокаивалась. Как он наслаждался этими прикосновениями, как любовался красотой ее ног крепких, совершенных по форме и таких покорных.

Рубашку нельзя было снять, не разбудив Шийну, и Джейми только поднял ее спереди до талии. Все свое внимание он теперь сосредоточил на теплом нежном гнездышке между ног, прикасаясь к нему легко-легко, как бы подразнивая, чтобы вызвать ответ.

Он занимался этим долго, и вот его пальцы скользнули по увлажнившейся поверхности. Она была готова принять его, но он отпрянул.

Опустившись возле кровати на колени, Джейми вытянул край рубашки Шийны из-под бедер, но она все еще не просыпалась.